«Жизнь может оборваться в любую секунду»: как стилист стала санинструктором

2025-08-05T13:14:10Z — Санитарному инструктору отряда теробороны Наталье Колесниковой, — чуть за сорок. Всю жизнь прожила в белгородском городке Шебекино. В феврале 2022 года она работала стилистом женских причёсок. Шебекино сформировало отряд ополчения, когда на Белгородчину из-за границы полезли украинские ДРГ. А с обра...

Санитарному инструктору отряда теробороны Наталье Колесниковой, — чуть за сорок. Всю жизнь прожила в белгородском городке Шебекино. В феврале 2022 года она работала стилистом женских причёсок.

Шебекино сформировало отряд ополчения, когда на Белгородчину из-за границы полезли украинские ДРГ. А с обратной стороны к городу потянулись караваны волонтёров, которых надо было проверить и принять. Стратегические объекты нуждались в круглосуточном патрулировании — и катастрофически стало не хватать людей.

Ополченка неофициально

Наталья поняла, что прически подождут, и пошла в тероборону. Конечно же, ей сразу отказали: военной подготовки нет, возраст — не юный, а главное — женщина.

«Мне прямым текстом сказали: «женщин не берём, до свидания», — вспоминает она в беседе с ИА Регнум. Но Колесникова ходила и просила, снова и снова. Через три месяца командование сдалось: к тренировкам допустили, но на задания не брали.

Со временем серьёзные боевые парни к упорной землячке присмотрелись. Как говорит сама Наталья, «женщине сложно не ударить в грязь лицом и влиться в суровый мужской коллектив».

Физическую подготовку проходила наравне с парнями — зимой и летом бегала по окопам, ползала по-пластунски, выполняла все нормативы. «Я должна была показать, что могу, что я не слабак. А не то, что как девочка — раскапризничалась, захотела и потом передумала», — вспоминает Колесникова.

Наконец её взяли в отряд. Наравне с мужчинами. Официально.

Через какое-то время стало понятно, что бойцов в подразделении хватает, и в качестве рядового Наталья просто не нужна. А она хотела быть максимально полезной. Медицина показалась ей неплохим вариантом: во все времена женщины брали на себя обязанности сестер милосердия.

Была одна проблема: отсутствие профильного образования. Наталья начала ездить туда, где учили: в Воронеж, Белгород. Приезжали военные медики — что-то перехватывала у них. Со временем появились знания.

Один вопрос мучил Наталью: это ведь всё манекены. Они не стонут и не корчатся от боли, не просят пить, не плачут. Сможет ли она справиться в боевой обстановке? «В конце концов, если я увижу действительно раненого человека, который будет кричать, настоящую кровь, смогу ли я оказать ему помощь? Не растеряюсь ли, сама там не впаду в шок?» — вспоминает она.

Так было до самого апреля 2023 года, когда навыки разом пригодились. Колесникова вспоминает: «Привезли парня с ранением, со множественными ожогами. Мы с другими бойцами оказали первую помощь, продержали до приезда скорой. Я очень надеялась, что сделали всё, как положено, но не была уверена. А через пару месяцев случайно столкнулась с врачом из скорой, которая раненого забирала. Какое же было мое удивление, когда врач меня похвалил, сказал, что всё было сделано правильно. Таким стало моё боевое крещение».

И Колесникова обрела уверенность в себе. С этого дня стала официально работать медиком подразделения, год назад ее повысили до начальника медслужбы и командира взвода. В кабинете Наталья не сидела: выполняла боевые задачи с дежурными группами, а при разминировании Шебекина сопровождала сапёров.

Санитарно-боевое крещение

Санинструктор должен уметь спокойно оценивать обстановку даже под обстрелом, оказывая при этом первую доврачебную и психологическую помощь. Попавшие под обстрел люди, особенно гражданские, могут быть ранены, однозначно — растеряны. Многие боятся поверить в то, что ранены, не понимают, что делать, куда бежать.

«Санитарному инструктору надо не только промыть раны и остановить кровотечение, но — успокоить, «привести его в чувство» — добавляет Наталья. — Ну и, соответственно, эвакуировать пострадавшего. Когда поступает вызов, есть пострадавший, ты летишь к нему и думаешь: «Хоть бы ранение было несерьезным!» Ты надеешься, чтобы человек выжил. Это самое сложное — переживание за тех, кто может не дождаться помощи. В этом главная сложность».

Наталья вспоминает, как бойцы теробороны эвакуировали из Мурома маломобильную бабушку. Муром — многострадальное село Шебекинского района, которое обстреливают с первых дней СВО, ему сильно достаётся. Бабушка была уже старенькая, не ходила, и за ней поехали ополченцы. Погрузили быстро, держа ушки на макушке: ВСУ били по дорогам, по которым выезжали мирные, — и артиллерией, и дронами. Нельзя было расслабиться ни на секунду.

Бабушка, вспоминает Наталья, всю дорогу молилась: негромко, шёпотом, — нервы у всех на пределе, и каждую секунду в машину мог прилететь снаряд. Но приехали без приключений. «Бабушка очень была благодарна, что вывезли. Вроде бы и без ранения, да случай запомнился», — вспоминает санинструктор.

Раненых, которым она оказала помощь за эти годы, было много. Наталья помнит всех, но рассказывать о них не хочет, — чтобы не переживать эти моменты заново. Но случается, что санинструктор не может помочь — это когда ранен сам.

Наталья дважды попадала под удар: первый раз — на поле боя, когда рядом взорвался дрон-камикадзе. Санинструктор получила контузию: ушиблена взрывной волной и частично оглушена. Второй раз, когда была у себя дома — рядом взорвался кассетный боеприпас. Опять контузия, и вдобавок — множественные осколочные ранения. Перевязывать Наталье себя пришлось самой — дома, кроме кота, никого не было.

— Перевязала, сообщила в 112, наши приехали, быстренько меня забрали в больницу. Считай, все благополучно закончилось. Ранения были не очень серьезными, слава Богу, потому вот я вам рассказываю свою историю, — говорит Наталья.

Страшно ли идти в бой, особенно после ранения? «Надо быть совсем глупым, чтобы не бояться получить рану или умереть», — санинструктор молчит немного, а потом дополняет: но желание помочь людям, которые в помощи нуждаются, — сильнее. «Могу подождать на этой земле ещё лет пятьдесят, я не тороплюсь», — смеётся Наталья. Что по-настоящему страшно, — получить рану, после которой родным придётся за тобой ухаживать.

«Не привыкла сдаваться»

Родные, к слову, за санинструктора переживают: дочка все время пытается увезти её в Белгород, чтобы там мама нашла «нормальную женскую работу» и успокоилась. Вместе с бабушкой они, как Наталья говорит, «иногда давят на жалость», переживают, расспрашивают, как она там, — под обстрелами, в окопах. Но при этом они гордятся, прекрасно понимая: как бы ни хотелось видеть родного человека в безопасности, такой уж характер у Колесниковой — не привыкла сдаваться. Брат не уговаривает бросить опасную работу, только просит беречь себя.

Инструктор останется на передовой — помогать отряду, пока есть необходимость. Бойцы Наталью уважают: видят, как работает. И знают, что она может когда-нибудь спасти им жизнь. Коллеги-медики тоже ценят: кое-кто ушёл в «Орлан», в «Барс», в другие отряды, кто-то — штурмует укрепы ВСУ, но все они — родом из шебекинской теробороны. Делятся знаниями, средствами — у кого что в избытке, раздаёт остальным.

— Мы же все живые люди и должны помогать друг другу, — подтверждает Наталья. И вспоминает, как перед СВО нравилась её работа: приходили за красотой невесты, выпускницы — и уходили счастливые, благодаря её. «Это особый вид радости — от того, что другого осчастливил».

Теперь в планах, конечно, мирная жизнь: достроить дом, посадить сад. «Жизнь — такая хрупкая штука, а в нашем городе в любую секунду она может оборваться, — говорит санинструктор из Шебекина. — Доживём до победы, а там дальше видно будет».

Читайте также: