Глава ЦЭМИ РАН Бахтизин: Достижение роста рождаемости, когда она падает, реально

2025-07-14T15:02:01Z — Еще вчера мир искал способы, как остановить взрывной рост населения земного шара, а сегодня, мало рожая, мир стареет. Во весь рост встает проблема - что делать? Развилка, которую сформулировали ученые РАН и ВЦИОМ: решить демографическую проблему помогут рождаемость, миграция и роботы, если человек проявит смекалку. Как?

Альберт Бахтизин, директор Центрального экономико-математического института РАН: Вместе с Институтом демографической политики имени Менделеева и ФСО мы провели исследование измерения устойчивости 193 стран. И из всех показателей - ресурсы, география, военная составляющая, на первом месте - демография и экономика. Они - фундамент развития социальных систем. Цифры сами за себя говорят: динамика суммарного коэффициента рождаемости (среднее число детей на одну женщину) в нашей стране предполагает увеличение коэффициента рождаемости от 1,6 в лучшие времена 2014-2015 годов до 1,8 к 2036 году. Но, по данным Росстата, суммарный коэффициент рождаемости (СКР) в России в январе 2025 года составил 1,4. Это самое низкое значение за 18 лет. Для простого воспроизводства он должен составлять 2,1. И тут прогноз Росстата и ООН для России впечатляет: сегодня по численности населения РФ занимает 9-е место в мире, а к концу века спустится к 19-22-му местам.

Александр Широв, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН: Проблема еще в том, что мы имеем фазу, когда число женщин, которые могут рожать, естественным образом уменьшилось. И даже если бы у нас был коэффициент 1,6, этого мало. Вот почему к 2050 году нас будет 135 миллионов человек. Теряем до 10 миллионов. Ожидаемый уровень рождаемости 1,8 на женщину даст плюс 2,5-3 миллиона человек. Неплохо, но еще большее влияние на численность населения оказывает снижение смертности, а инвестиции в здравоохранение ее обеспечивают. Кардио- и онкоцентры, построенные по стране, повлияли и на снижение смертности, и на то, что общество начинает вести более здоровый образ жизни.

Кто "локомотив" здорового образа жизни - выздоравливающие или…

Александр Широв: …Те, кто хорошо зарабатывает. Получается, что, несмотря на затраты на здравоохранение, экономический рост, который идет после 2005 года, играет важную роль в росте продолжительности жизни.

Какой-либо стране удавалось повернуть процесс сокращения населения вспять?

Альберт Бахтизин: В странах с большими демографическими системами везде падает рождаемость, за исключением трех - Китай, США и Россия. В этих странах были демографические всплески на фоне роста экономики. В Китае росла рождаемость с 1961 по 1963 год, когда СКР увеличился с 3,8 до 7,5. Уникальное явление. Но, к сожалению, его перекрыла китайская "культурная революция". Ее призывы уничтожить "четыре старых" - культуру, обычаи, традиции и прежнюю идеологию, негативно отразились на демографии. В США в середине ХХ века всплеск рождаемости увеличил коэффициент с 2 до 3,75. Рост был связан с равномерным расселением в индивидуальное жилье за счет развития пригородов, что всколыхнуло рождаемость.

В России было два всплеска рождаемости. Первый - 1986-1987 годы. Тогда СКР вырос с 1,9 до 2,5. Это было время улучшения системы декретных отпусков. Второй всплеск - 2014-2015 годы, когда рождаемость увеличилась почти до 1,8 за счет материнского капитала, который сейчас, увы, перестал так работать. Потому что произошел перенос основной выплаты со второго ребенка на первого, и маткапитал был проиндексирован в 1,8 раза, а цена на жилье выросла в 2,7 раза.

Опыт этих трех стран доказывает, что достижение роста рождаемости, когда она падает, реально. Но надо умело, с учетом инерционности демографии менять стратегию и тактику движения к цели.

Сможет ставка на рост рождаемости и на многодетные семьи помочь России остановить депопуляцию?

Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ: Среди надежд, которые дало исследование ВЦИОМ "Футурологический конгресс - 2036. Демография", семья - ценность номер один в России. Но поколенческие разрывы очевидны. Для старшего поколения семья - это обязательно дети. Для молодого поколения - дети потом, и вопрос в их количестве. Для молодых один ребенок - норма, реже - два, три - уже вопрос. Установка на многодетность - приоритеты среднего и старшего поколения. Такие разрывы привели к тому, что многопоколенческой семьи уже нет. Еще более важный разрыв между идеалом и реальностью. Это когда количество желаемых детей растет, а количество ожидаемых - нет. Опасный маркер. Он говорит о том, что барьеры на пути реализации репродуктивных планов не исчезают, они даже усиливаются. Этому способствует и идущая трансформация института семьи. Во-первых, представление о браке как об обязательном элементе семейной жизни размывается. Во-вторых, брак становится менее устойчивым. На 10 свадеб приходится до 8 разводов.

Другие настораживающие аспекты: урбанизация в том виде, в каком она есть, особенно расселение в "человейниках", приводит в том числе и к снижению рождаемости. Еще в мире больше 17% населения сталкиваются с проблемой бесплодия. Поэтому и России, думая о рождаемости, надо делать больший упор на развитие репродуктивных технологий. Вот почему ставка на рост рождаемости и многодетность - это важная, но часть комплекса мер, когда мир и Россия вступили в полосу эволюции, определяемую качеством, а потом количеством людей.

Альберт Бахтизин: И тут важен учет двух качеств эволюции человека - взросления и старения. Что касается взросления, то у нас средний возраст матери при рождении первого ребенка сдвинулся с 20 до 24-26 лет. Такая же ситуация еще по 130 странам, где растет ВВП на душу населения. Только Африка остается центром высокой рождаемости при низком возрасте рождения первого ребенка. Но чем ниже возраст первого рождения, тем больше детей в семье. Россия снизить возраст первого рождения может за счет прямых выплат за первого ребенка. Да, это манипуляторский капитал, он должен выплачиваться с увеличением вместе с ежемесячными пособиями и льготной ипотекой. Параллельно нужна продуманная пропаганда семейных ценностей - со строительством объектов инфраструктуры и жилья, желательно индивидуального, по примеру США середины ХХ века, особенно в регионах.

Что касается качества старения, то не надо его воспринимать как демографическую нагрузку. Увеличение продолжительности здоровой жизни сдвигает возрастные барьеры трудоспособного старения.

Насколько умело Россия адаптируется к старению населения?

Оксана Синявская, заместитель директора Института социальной политики ВШЭ: Время наступления пожилого возраста фиксируется после 63 лет. Но субъективно люди говорят, что чувствуют себя пожилыми после 70. И тут главное условие благополучной старости - возможность выбора: работать, отдыхать или заботиться о внуках. Уже сегодня в России тех, кто находится в так называемом серебряном возрасте, или 65 плюс, больше, чем доля детей в возрасте от 0 до 14 лет: первых - 17,7%, вторых - 17,3%. Так что "серебряная" экономика - это новая реальность.

А россияне стареют быстрее или медленнее других? И, старея, мы способны работать?

Оксана Синявская: На фоне других россияне стареют медленно. Относительно стран БРИКС, Швейцарии и Японии (две самые "старые" страны мира. - В. Е.), по прогнозу ООН, к концу века РФ будет чуть "старее" ЮАР и Индии. Но наша специфика - наследие "демографических волн": то количество детей резко меняется, то количество пожилых. В начале нулевых было мало пожилых. Новый вызов нас ждет примерно через 20 лет, когда постареет поколение 80-х годов, - результат успешной в те годы демографической политики. Их много, и это вызов социальным системам. У поколения 80-х иная модель поведения - оно больше заботится о здоровье, у него выше стандарты потребления. К стандартам жизни этого поколения тяготеет и поколение 60-х. Сегодня четко вырисовалась когорта 50-60-летних, которые стали носителями модели западного старения: они инвестируют во все - в свое здоровье, ремонт в домах, путешествуют, осваивают новые хобби. Это хорошая часть истории. Грустная часть состоит в том, что стареем мы медленно лишь потому, что у нас невысокая продолжительность жизни. У нас раньше наступают связанные со старением заболевания. По этому показателю мы находимся где-то между Китаем, где население менее здоровое, чем у нас, и ЕС, где мы ближе к странам Южной Европы. Как там, так и у нас растет спрос на посторонний уход за пожилыми, обеспечиваемый семьей. А это нагрузка на рожающих. Они должны одновременно рожать, воспитывать детей или внуков и ухаживать за родителями. Есть надежда на государственную систему ухода за старостью, но ее мы лишь начали создавать. И тут роботизация и цифровизация могут помочь.

Так придут роботы и лишат работы человека? Или, наоборот, только роботы могут спасти людей, переставших рожать?

Виталий Терентьев, советник директора Headhunter Group: У меня вызывает улыбку утверждение-пугалка, что ИИ у людей работу отберет. Пока ИИ научился делать только энтертеймент - сферу шоу. Возможно, их рынок ИИ обеспечивает. Сложных систем, где используется ИИ, нет. Да, есть сложные системы машинного обучения, но они применяются узко, много миллионов не приносят. Проблему я вижу в другом. К 2030-2035 годам из-за идущего старения населения физически трудоспособных людей будет меньше. Но сегодня, завтра и всегда на рынке труда будет дефицит не в людях вообще, а в квалифицированных кадрах. Битву за таланты никто не отменял. Бизнес даже не резюме смотрит, он смотрит компетенцию, поэтому нужны будут обученные люди, либо готовые переучиться, так как рынок смещается в сторону гибридных навыков, связанных с ИИ.

То есть угроза замены человека роботами есть?

Виталий Терентьев: Роботы нестолько заменят, сколько изменят рынок труда. Пример. Компания Amazon на своих складах заменила до 75% человеческого труда роботами. Wildberries обратную схему использует: даже то, что могут роботы, там заменяют трудом, как правило, мигрантов. Вот над чем нужно работать для будущего, тут уместна ставка в использовании ИИ и на пожилых, и на инклюзивность. Посадите за операторство роботизированной линии человека с ограниченными возможностями. Он будет, во-первых, социализироваться, во-вторых, закрывать меняющиеся потребности рынка. Другое дело, что нужна подготовка-переподготовка людей, а факт очевиден - бизнесу не выгодна та система образования, особенно высшего, которая есть. Она дает "сырье" вместо профи. Система образования готовит из 10 тысяч человек группу "чемпионов" и балласт-балласт. У бизнеса иной подход: он берет все 10 тысяч и профилирует каждого. У нас плохих людей внутри системы нет. Есть люди, которые сидят не на своем месте. Технологии ИИ позволяют расставлять людей по их местам, система образования - пока нет.

Если у нас мигранты по факту занимают ниши труда "серебряного" поколения, мужчин без специального образования и даже людей с инвалидностью, то претензия должна быть не к ним, а к нам?

Альберт Бахтизин: Ценность нашего народа не только в его количестве: уровень грамотности россиян высочайший. По сути, мы первые в мире. Это достижение надо беречь, но тут мы упираемся в вопросы регулирования миграции. Россия единственная в мире страна, которая входит в десятку как стран - доноров миграции, так и реципиентов. Однако имеет место дисбаланс: из почти 88% прибывающих к нам мигрантов лишь 8% имеют высшее образование. К нам едут разнорабочие, а от нас - люди с высшим образованием, что тормозит темпы экономического роста. Это и есть ответ на вопрос - как регулировать миграцию, но ни в коей мере ее не отменять.

Как вы прокомментируете экспертизу Манхэттенского института (США) о том, что экономический эффект от мигрантов первого и второго поколений для США сомнителен, а от неквалифицированных - негативен из-за давления на бюджеты?

Альберт Бахтизин: Но если мигранты образованны, то польза от них значительна. Так, в США, если туда прибывает мигрант-разнорабочий после 55 лет, он наносит экономический ущерб до 400 тысяч долларов. Мигрант до 35 лет с высшим образованием сокращает дефицит бюджета на миллион долларов. Это и есть цена опыта использования миграции. Так, США (с переменным успехом, иногда проигрывая) снимают сливки с остальной части планеты тем, что привлекают к себе умы, вытесняя разнорабочих. России имеет смысл взять на вооружение и опыт США, и опыт арабских стран Персидского залива, где неквалифицированная рабочая сила привлекается строго по контракту и с его окончанием не имеет права оседать в стране. Но уникальность России никто не отменял: чтобы к нам меньше ехали разнорабочие, нам надо в их странах (нам не чужих) создавать рабочие места с участием российского капитала.

Другая составляющая повышения производительности труда - не только за счет привлечения интеллектуалов-мигрантов, но и за счет роботизации производств. В России на 19 роботов приходится до 10 тысяч работников, в среднем по миру - на 19 роботов - 162 тысячи работников, в Южной Корее на 19 роботов - более 1000 работников. Это вызов для нас.

Александр Широв: И тут у нас есть мифы, например, будто Япония - страна по уровню технологий недостижимая для России. Но по уровню производительности труда и паритета покупательных способностей мы, во-первых, к Японии вплотную приблизились. Во-вторых, у Японии нет ограничений по трудовым ресурсам. У них общество полной занятости. Поэтому производительность труда для японского общества не является ключевым фактором. У них есть люди, которые занимаются протиранием ручек в метро или ходят с сэндвичами по улицам. Их идеология - все должны быть заняты, ведь людей много. У нас уже такой возможности нет. У нас как раз успехи в росте производительности труда там, где есть серьезные инвестиции в социальный - человеческий капитал. Например, металлургия, где мы - мировой лидер по уровню производительности труда. Или сельское хозяйство России уже на уровне ЕС. Так мифы о нашей "отсталости" уходят.

Что все же решит демографическую проблему - рождаемость, миграция или роботы?

Александр Широв: Ответ на этот вопрос зависит от того, какое общество у нас будет формироваться. Но императивным, то чего невозможно не сделать, станет рост затрат на образование и здравоохранение. Это связано и с ростом рождаемости, и укреплением семьи, и с увеличением продолжительности жизни, и с активностью "серебряного" поколения. В связи с ростом затрат на образование и здравоохранение мы должны поддерживать затраты на наукоемкие, медицинские, включая репродуктивные технологии, фундаментальные исследования и разработки, поскольку требуется рост производительности труда. При дефиците людей мы не можем себе позволить роскошь трудоемкой экономики. Это и есть комплекс выстраивания демографии через экономику. Мы уже идем по пути, когда уровень затрат на человеческий капитал растет. Это пока не роскошь, скорее, инстинкт экономики любви. Значит, мы будем иметь более высокие зарплаты, более качественный уровень жизни, много и умно работать. То есть двигаться сразу по нескольким трекам.

Читайте также: