«В душе они ощущают себя испорченными» Девочки по всему миру хотят выглядеть как взрослые. Как соцсети лишили их детства?

2025-09-27T21:01:31Z

Когда в соцсетях появляется очередное видео с 13-летней Анджелиной — дочерью Виктории Бони — в комментариях тут же разгораются споры. Одни восторгаются ее стилем и взрослыми манерами, другие — обвиняют мать в том, что она лишает ребенка детства ради лайков. Такие войны подписчиков происходят в аккаунтах медийных матерей по всему миру, а тем временем популярность их дочерей только растет. А в Сети растет тревога из-за феномена чересчур раннего взросления детей, которые становятся бьюти-блогерами уже в начальной школе. Однако эксперты отмечают, что стремление превратить ребенка во взрослого сопровождает человечество не одно столетие — просто в разное время этого достигали разными способами. Кто и зачем отнимает у детей лучшее время жизни и почему семилетние девочки отказываются выходить из дома без макияжа — в материале «Ленты.ру».

На кадрах девочка лет восьми наносит на лицо тонкий слой тонального крема, тушь, румяна и блеск для губ. На экране надпись: Get Ready With Me. За кадром слышны подсказки матери о том, как лучше выставить свет, чтобы картинка получилась эффектнее. И их старания вознаграждаются — ролик набирает миллионы просмотров и на юную блогершу подписываются еще несколько десятков человек. Все это приносит ей радость — куда большую, чем озорные игры во дворе.

В 2025 году детство все чаще измеряется не радостью физического общения с ровесниками, а числом лайков под новым постом. А чтобы побыстрее набрать эти лайки, многие прибегают к взрослым методам — например, начинают снимать туториалы по мейкапу. Увидев такие ролики, аудитория недоумевает: умиляться или возмущаться. Постепенно стандарты детской внешности размываются, и разобраться, красиво или пугающе выглядит 10-летняя школьница с контурингом и накладными ресницами, становится все сложнее.

Раньше ответ на этот вопрос не вызывал трудностей — в древности и Средние века внешность детей оценивали по взрослым меркам. В античной Греции здоровый, «правильно сложенный» младенец считался ценностью — от слабых просто избавлялись. Ребенка с малых лет воспринимали как маленького взрослого.

Особого восприятия детства тогда не существовало: мальчики и девочки носили уменьшенные копии взрослой одежды, подчинялись тем же порядкам и рано приобщались к труду. Даже в живописи того времени младенцев часто изображали с непропорциональными чертами лица и в позах взрослых — художественные идеалы требовали показать «готового человека» даже в образе ребенка.

Но примерно к XVI веку отношение к детям и их внешнему облику в Европе начало меняться. Снижение детской смертности и развитие гуманистических идей привели к тому, что их перестали считать недовзрослыми, а начали ценить как носителей невинности и собственной красоты. «Идея детства — одно из величайших изобретений эпохи Возрождения», — говорит культуролог Нил Постман, называя детство «социальным артефактом».

На семейных портретах дети теперь выглядели как дети — улыбающимися, с нежными округлыми лицами и игрушками в руках. Вместо тяжелых платьев и корсетов в моду вошли легкие распашонки, не стесняющие движений. В живописи появились прелестные пухлощекие кудрявые ангелочки и белокожие малыши с румянцем: детская естественность стала новым эталоном красоты.

Мальчики и девочки впервые стали выглядеть по-разному. Если в прежние века малышей обоих полов одевали в одинаковые платьица, то к XIX веку мальчиков стали рано приучать к «взрослому» костюму (брючкам и рубашке), тогда как девочки надолго оставались в наивных нарядах с бантиками и кружевами. Тем не менее канон общей детской красоты был единым: румянец, аккуратность, живая мимика — то есть внешность, излучающая здоровье и непорочность.

В других культурах представления о прекрасном тоже затрагивали детей, и порой в экстремальных формах. Например, у ряда кочевых народов Европы в поздней Античности ценились вытянутые черепа — младенцам специально перетягивали головы бинтами, чтобы придать им продолговатую форму.

А в Японии вплоть до XIX века признаком красоты считались черные зубы. Уже в 10-12 лет девочкам покрывали зубы лаком, чтобы «подогнать» улыбку под взрослый идеал. В Китае же состоятельные семьи практиковали бинтование ступней у девочек с пяти лет. Искалеченные ноги назвали «золотыми лотосами» и ценили как символ утонченности.

Индустриализация и появление среднего класса в прошлом веке породили новый феномен — детскую моду. На смену упрощенным версиям взрослых нарядов пришел детский гардероб. Дизайнеры создавали новые фасоны, например, матросские костюмчики для малышей и кружевные кукольные платья для девочек.

В 1930-е годы взошла звезда Голливуда: кудрявая девочка Ширли Темпл стала первым в истории кино ребенком, получившим «Молодежную награду Академии», и задала тренд на особую детскую внешность. Лучезарной улыбке с ямочками и фирменным кудряшкам, которые были визитной карточкой Ширли, подражали миллионы матерей и дочерей.

Историки моды отмечают, что слава Ширли Темпл изменила сам подход к детской одежде: дети стали выглядеть ярче и наряднее, их стиль уже кардинально отличался от взрослого. Маркетинг впервые был обращен напрямую к детям как к самостоятельной аудитории: журналы печатали советы маленьким модницам, а универмаги открывали отделы детской красоты.

Внес свою лепту и Disney: принцессы из мультфильмов стали настоящими ролевыми моделями — девочки по всему миру мечтали о глазах, как у Золушки, и прическе, как у Белоснежки. А кукла Barbie, появившаяся в 1959 году, задала спорный идеал внешности, которым увлеклись дети. И хотя ее образ представляет собой взрослую девушку, играть в нее стремились именно маленькие девочки, порой перенимая стремление к длинным ногам и тонкой талии.

Образы улыбающихся малышей стали главным средством продвижения товаров — от детского питания до календарей. Классический пример — реклама солнцезащитного крема Coppertone с загорелой девочкой, с которой собака стягивает плавки, обнажая ягодицы. В 1950-е этот плакат считался забавным и милым, хотя позже его раскритиковали за намек на сексуализацию ребенка.

В 1960-х годах в США прошли первые национальные конкурсы красоты среди подростков, а в дальнейшем возраст участников начал неуклонно снижаться. К 1980-м детские конкурсы красоты превратились в бизнес с миллионными оборотами, где девочек пяти-восьми лет наряжали и гримировали, как взрослых участниц.

Параллельно в моду вошли детские профессиональные модельные съемки — глянцевые журналы стали печатать фотографии юных красавиц в модных нарядах. Так, например, 15-летняя Брук Шилдс снялась в скандальной рекламе джинсов Calvin Klein, произнеся знаменитый слоган: «Хотите знать, что стоит между мной и моими Calvins?» И хотя на тот момент она уже была подростком, съемка намеренно подчеркнула ее взрослую привлекательность.

Тем временем герои детства тоже влияли на стандарты красоты. Например, Питер Пэн — мальчик, который не хочет взрослеть. В середине XX века он стал символом идеализированного озорного мальчишки, популяризовав образ вечного ребенка. А противоположный образ — «маленькая леди», воспитанная девочка-принцесса — вдохновлял родителей наряжать дочерей в кружевные платья, перчатки и шляпки на манер героинь старых фильмов. За всем этим скрывался двойной посыл: ребенок красив либо как наивный ангел, либо когда копирует элегантность взрослых.

К концу XX века оба идеала слились в новом феномене. Появились юные инфлюэнсеры и звезды, чья внешность балансирует между детской миловидностью и взрослым гламуром.

Теперь стандарты детской красоты диктуются социальными сетями, из-за которых дети все раньше стремятся выглядеть старше своих лет. Поколение альфа растет с гаджетами в руках и с младенчества видит отфильтрованные лица в Instagram (запрещенная в России соцсеть; принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в РФ) и TikTok.

И если всего десять лет назад пределом «взрослости» для девочек был мамин блеск на губах на школьной дискотеке, то сейчас они устраивают дома полноценные бьюти-ритуалы перед зеркалом и выкладывают их в сеть, повторяя за любимыми блогерами.

Доступ к информации стер границы тайны. Раньше ребенок познавал мир постепенно, а сейчас за несколько минут в интернете он узнает о контуринге лица, модных диетах и последних трендах моды. Чем активнее ребенок погружен в онлайн-культуру, тем сильнее он чувствует необходимость соответствовать увиденным образам, хотя и не осознает этого.

The Guardian пишет, что в детской среде царят все те же поводы для тревоги, что и 20 лет назад. Одноклассники могут высмеять за «дефекты» внешности, и поэтому девочки с начальной школы стремятся взять под контроль свою красоту. Так, уже в 9-10 лет они просятся в косметические магазины, требуют модную стрижку или буквально садятся на диету.

Ими движет не творчество, а неуверенность в себе. Исследователи выяснили, что каждая пятая девочка-подросток чувствует себя некрасивой и не выходит из дома без макияжа. По этой причине в 2020-х сегмент детской косметики переживает бум. А крупные бренды предлагают настоящую декоративную косметику с маркировкой «6+», продавая помады с витаминами, гипоаллергенные тени и лаки для ногтей на водной основе (например, линейка Kylie Baby by Kylie Jenner).

Кроме того, современные родители сами тщательно следят за имиджем и невольно внушают культ привлекательности детям. Матери демонстрируют в соцсетях безупречных дочерей-модниц, а отцы гордо стригут сыновей «под стильных мужчин». В то же время психологи утверждают, что ребенок с ранних лет копирует значимых взрослых, а в цифровую эпоху такими «взрослыми» становятся не только родители, но и медийные кумиры. И они необязательно взрослые.

В TikTok сейчас — сотни бьюти-блогеров младшего школьного возраста, набирающих миллионы просмотров на туториалах по макияжу. Например, 10-летняя американка Сари прославилась роликами Get Ready With Me, где показывает свою «утреннюю рутину» с кремами и блесками для губ.

Социальные сети превратились для детей в соревнования по внешнему виду. Чтобы выяснить, у кого кожа более гладкая, а форма бровей — более ровная, подростки сравнивают селфи под соответствующим хештегами. Лайки и восторженные комментарии получает «самый красивый», а остальные ощущают себя недостаточно привлекательными и прикладывают все усилия, чтобы соответствовать образу лидера.

Вторая проблема — фильтры и ретушь. Увидев себя в дополненной реальности с большими глазами и ровной кожей, ребенок уже не хочет принимать свое детское отражение. Так зарождается недовольство собой, которое дети пытаются преодолеть, повзрослев внешне.

Однако психологи подчеркивают, что тяга маленьких детей к маминым украшениям и косметике во многом естественна и может быть даже полезна для развития моторики и воображения.

«Маленькие девочки, тянущиеся к помаде, — здоровая часть ролевой игры. Дети с раннего возраста примеряют на себя разные социальные роли — как бреется папа, как наряжается принцесса и так далее. В этом контексте наносить косметику означает удовлетворять нормальную любознательность и пробовать себя в роли взрослого. Однако важно, чтобы это оставалось игрой, а не обязанностью», — объясняет специалист по психологии личности, профессор Тара Уэлл.

При этом эксперт предупреждает, что, когда игра во взрослого превращается в насущную потребность, возникает риск раннего психологического взросления, которое не соответствует эмоциональному развитию ребенка.

Стремление детей выглядеть старше неизбежно вызывает общественный резонанс. Один из примеров — история с 13-летней дочерью российской телеведущей Виктории Бони, которая снялась в рекламе бренда Befree в сентябре. Девочка позировала в кроп-топе и мини-шортах, и ее наряд вызвал волну критики.

Похожие споры возникают и на Западе. Так, американская актриса Джессика Симпсон не раз подвергалась атаке комментаторов за то, что красит губы своей семилетней дочери и позволяет ей надевать туфли на каблуках.

Но особенно остро обсуждается феномен детских конкурсов красоты. После выхода в 2009 году провокационного реалити-шоу Toddlers & Tiaras мир увидел закулисье детской конкуренции: трехлетним девочкам отбеливают зубы, наклеивают ресницы, надевают откровенные бикини и учат их кокетливо позировать. Проект шокировал публику, а культуролог Генри Жиру назвал такие мероприятия отражением «второй Америки» — безжалостного глянцевого мира коммерциализации и сексуализации детства.

«Представления о детской невинности — всего лишь миф. На самом же деле детей все активнее превращают в объекты желания и торговли. Конкурсы красоты служат своеобразной школой, где девочки с пеленок усваивают: их ценность состоит в привлекательности и умении понравиться публике. Детский конкурс — это часть практики, в которой дети фактически становятся чьим-то товаром или трофеем», — рассуждает Жиру.

Повзрослев, многие из этих девочек страдают расстройствами пищевого поведения, низкой самооценкой, а некоторые остаются с травмированным восприятием сексуальности. Психологи считают такие конкурсы стрессом и травмой для неокрепшей психики: ребенок приучается, что любовь надо заслужить внешностью, а значит, он «недостаточно хорош сам по себе».

Погоня за красотой стала навязчивой. Родители шестилетних девочек жалуются, что из-за влияния соцсетей те стесняются ходить в школу без макияжа, а 10-летние мальчики просят купить им спортивное питание для рельефа мышц.

Медики добавляют и физические риски. Исследование Северо-Западного университета в США выявило, что в среднем каждый вирусный бьюти-рецепт из TikTok включает 11 активных ингредиентов, способных вызвать аллергию или ожог на детской коже.

«Важно, чтобы ребенок нравился себе и внутри, и снаружи, — напоминает семейный психолог Лаура Сандерс. — Хочется верить, что макияж лишь подчеркивает внешность. Но если дети идут на радикальные шаги, чтобы изменить себя, — это тревожный звонок. Значит, в глубине души они ощущают себя испорченными. И вот это действительно опасно».

Читайте также: