В Москве проходят выставки французского фотографа Давида Глориана

2025-09-23T16:37:13Z — Французский фотограф Давид Глориан сегодня известен среди музыкантов и танцоров — они знают и любят его за глубокие и необычные снимки, которые он, кстати, не подвергает дополнительной обработке

Французский фотограф Давид Глориан сегодня известен среди музыкантов и танцоров — они знают и любят его за глубокие и необычные снимки, которые он, кстати, не подвергает дополнительной обработке. В Москве проходят выставки его фоторабот, и его творчество оказалось очень востребованным в России. Но приехал Давид сюда не только из любви к нашему искусству. Всегда рядом с фотографом его муза, супруга Юлия, с которой Давид теперь живет на две страны. Удивительная история любви вопреки сложным обстоятельствам и секреты мастера фотографии — в нашем интервью.

«Я представитель старой школы»

— Когда вы впервые взяли в руки камеру и как вы начали работать фотографом?

— В детстве я «общался» с камерой родителей. Но фотографировать я начал, когда был студентом Института искусств в Лилле. Я познакомился с известным французским фотожурналистом Карлом Кордоннье, основателем агентства Daily Life, тоже стал работать фотокорреспондентом. Именно Карл сказал, что мне нужно продолжать занятия фотографией, и вдохновил меня на эту профессию. Я снимал спектакли, мероприятия, концерты, фестивали. Позднее довелось сотрудничать с Питером Линдбергом, которого все знают как фотографа в модной индустрии. Вместе мы работали на различных мастер-классах.

— Помните первую суперзвезду, попавшую в ваш объектив?

— Конечно, это была Ванесса Паради, я фотографировал ее на концерте. Но снимки были не самые удачные. Видимо, прежде у нее были сложные ситуации с фотографами, и она пошла на небольшой трюк: сделала очень плохое освещение, которое мешало фотографам сделать удачные кадры. Но я все равно тогда был счастлив, что у меня была хоть такая возможность!

— Никогда не думали о том, чтобы стать папарацци? Они прекрасно зарабатывают!

— Нет! Папарацци — это не фотограф.

— Почему же?

— Наличие фотокамеры не делает человека фотографом, понимаете? Если попробовать объяснить, чем отличается папарацци от фотографа, то ответ довольно короткий и простой: всем! У фотографа должна быть хорошая репутация, он должен завоевать доверие того, кого снимает, уважать его, ведь цель — сделать красивый снимок, удачный. У папарацци цель совсем другая, им важна сенсация, у них совсем другие критерии хороших кадров. Но у медали есть и другая сторона, ведь есть творчество, а есть ремесло, которое нужно, чтобы кормить семью. Во втором случае у человека нет выбора, он должен идти и делать нужный ему снимок.

— Одна из особенностей ваших работ — отказ от использования обработки. С чем это связано?

— Начинал-то я снимать довольно давно. Мои первые снимки были черно-белыми! Когда я учился, в 1990-е, еще таких технологий не существовало, равно как и цифровых камер, фотографировал на пленку. И до сих пор, даже имея цифровую камеру, на которой можно щелкать сколько угодно, пока не получится удачный снимок, я все равно снимаю словно на пленку, и есть только один шанс сделать хорошую фотографию, каждый кадр — это ценность. И мне не нравится, когда снимок нужно сильно ретушировать, перерабатывать, что-то добавлять, убирать. Я представитель старой школы фотографии, когда пользовались аналоговыми камерами, пленочными фотоаппаратами. Сейчас даже бытует мнение, что те фотографы, которые не обрабатывают снимки, — настоящие профессионалы, а тех, кому приходится переделывать кадры в фоторедакторах, уважают и ценят меньше, считается, что это невысокий уровень. Старая школа в цене.

— За счет чего вы добиваетесь таких интересных эффектов в кадре?

— Прежде всего, конечно, я люблю играть с отражениями. Мне кажется, что интереснее искать ракурс не напрямую, а более сложным путем, ведь вокруг столько всего — витрины, зеркала, стекла, реки, даже лужи, которые могут дать необычный эффект, видение героя, причем не только мне как фотографу, но и самому герою, и зрителям это позволяет раскрыть человека с другой, неожиданной стороны. Так можно увидеть совсем другую краску их души, открыть потайные уголки сердца человека. Еще один прием, который мне очень нравится, — это игра тенями. И, конечно, настройки камеры, выставленные нужным мне образом.

Я хочу, чтобы люди смотрели на кадр как на картину, произведение искусства. Ведь если взглянуть на фотографию как на обычное изображение, то ничего, кроме «поверхности», мы не увидим. Это как фото в соцсетях, которые мы листаем, но не рассматриваем. А картина — совсем другая история, в нее вглядываешься, ею увлекаешься.

«Никас утащил твой кадр!»

— Кто из российских знаменитостей попал в объектив вашей камеры?

— Я с огромным удовольствием снимаю музыкантов и танцоров. Но есть важный момент: есть люди талантливые, а есть растиражированные. И часто это два абсолютно разных поля. Меня привлекают именно талантливые люди, например певица Мариам Мерабова, контрабасист Владимир Волков, джазмен Алексей Козлов — я вообще обожаю снимать джазовых музыкантов, прим и премьеров Большого театра.

— Знаю, что с Мариам вы хорошо общаетесь. А что за история с ее портретом и Никасом Сафроновым?

— После одной из выставок я подарил Мариам ее фотопортрет, распечатал его на холсте, оформил и вручил. Через пару недель мы с ней увиделись, и она сказала: «Никас утащил твой кадр!». Я не понял, спросил, какой Никас? «Сафронов!» — ответила Мариам и рассказала, что он увидел этот кадр, забрал себе и не хочет отдавать. Пришлось еще один портрет оформлять и дарить!

— Знаю, что когда вы организовываете фотосессию для героев, то долго готовитесь к съемке, общаетесь, видитесь очно, составляете психологический портрет. А как готовитесь к съемке концертов? Какие сложности?

— К съемке выступлений, конечно, невозможно подготовиться — это импровизация. Здесь нужно включить чувствование, ощущение… Важно понимать: во время съемки может произойти чудо, но только если герой что-то дает. Технически фотографом все может быть сделано профессионально, но ничего не получится, если герой в кадре не искренен. Кадр — это эмоция, если ее нет, то никто не остановится возле него, не захочет рассмотреть, лишь глянет и пойдет дальше.

«Отец мечтал о советской машине»

— Сейчас вы в браке, живете на две страны, но до встречи с супругой, с Юлией, были мысли переехать в Россию?

— Изначально вообще была идея стать журналистом-международником, много ездить, но меня отговорила первая супруга. И о переезде я думал много раз, но нужна была сильная мотивация.

— Какое представление было у вас о России до того, как вы приехали сюда и познакомились с культурой, с местной жизнью?

— Я с детства Россию любил, но понимал, что она совсем другая. Когда я был маленький, во Франции коммунизм имел большую политическую силу, мы улавливали эти настроения, витающие в воздухе, читали историю, видели заметки в средствах массовой информации о коммунизме, об СССР.

С Советским Союзом у нас вообще есть семейная история. В конце 1970-х папа купил «Ладу»! Тогда они только начали продаваться во Франции. Неплохо работающие машинки за невысокую цену. Отец реально хотел советскую машину… Ностальгия невероятная, я даже недавно увидел в магазине футболку с «Жигули» и купил — так мне захотелось!

— Но жизнь распорядилась так, что советской машиной все не ограничилось. Как вы встретили свою музу Юлию? Это была любовь с первого взгляда?

— Мы познакомились в приложении, где люди ищут собеседников для изучения иностранных языков. Мы говорили с Юлией, и я испытал яркую эмоцию, очень хотелось встретиться. А времена-то были непростые! Пришлось прорываться в Россию. Самое начало пандемии, ковид, никакие визы никто не дает, но я нашел лазейку. Тогда же был чемпионат Европы по футболу. И если у тебя есть билет на матч, то ты можешь въехать в страну без визы, по Fan ID. К футбольным фанатам я не отношусь, но это был хороший вариант, чтобы встретиться с Жюли. Посмотрел, какие матчи идут в Санкт-Петербурге, где Жюли тогда жила, купил билет, оформил паспорт болельщика, ну а по приезде ни на какой матч я, естественно, не пошел.

— Как ваши родные и близкие отнеслись к вашей жизни в России, учитывая современные отношения наших стран? Поддерживают или ругают?

— Я сюда не переехал окончательно, мы с Жюли живем на две страны, потому что есть много проектов как в России, так и во Франции. А родные… Мы с ними не обсуждаем политические вопросы. Но в целом люди там ничего не знают о России, идет искаженная пропаганда, в которую там искренне верят. Там думают, что здесь пустые полки в супермаркетах, что люди дикие. Хотя когда знакомишься с культурой страны ближе, то на практике все иначе. Люди очень приветливые, всегда пытаются помочь, абсолютно искренне. Как-то ехал на поезде из Москвы в Петербург один, без Жюли. В купе люди поняли, что я не владею русским языком, а они в свою очередь не говорили по-английски. Но им так хотелось мне помочь, поддержать меня, они вытаскивали все свои знания языка, чтобы хоть как-то со мной взаимодействовать и сделать мою жизнь лучше. Было очень приятно и трогательно!

— Есть и другая история из поезда, — подхватывает супруга Давида Юлия. — Мы ехали из Москвы в Уфу, попался старый вагон, еще с советских времен. Давид на все смотрел широко распахнутыми глазами и радовался как ребенок! Любопытно, что когда начальник поезда узнала, что едет европеец, пришла к нам познакомиться, очень старалась обеспечить комфорт в поездке.

— Раз уж заговорили о нашей культуре, есть ли какие-то гастрономические открытия в нашей кухне?

— Я обожаю плов! Это не блюдо русской кухни, конечно, но я его очень люблю, даже возил с собой во Францию мешочек со специями для плова, готовил там, угощал родных. Они, правда, не понимали, почему так жирно…

— Какие творческие планы мечтаете осуществить в России?

— Хочу сделать большую фотокнигу о красоте России, которая бы отразила то, с чем я здесь познакомился за время пребывания, показать другую сторону этой чудесной страны, удивительную изнанку России, ее колорит через фотографию.

P.S. Когда Юлия отлучилась, Давид тихонько прошептал: «Все, что я делаю, — это ради нее, для нее и благодаря моей супруге…»

Читайте также: