Владимир Короленко: полтавский праведник

2025-07-26T13:00:10Z — Писатель, общественный деятель, гуманист, правозащитник (если можно так выразиться) Владимир Галактионович Короленко родился 27 июля 1853 года в Житомире. Волынь и Подолье, где прошло его детство, давали ему возможность выбрать себе национальную самоидентификацию. Были разные варианты

---

Мать писателя была полькой и католичкой. Отец его был судьёй, православным, и их родословная, по словам Владимира Галактионовича, выглядела так:

"Мой прадед, по словам отца, был полковым писарем, дед – русским чиновником, как и отец. Крепостными душами и землями они, кажется, никогда не владели. (…) Мы оказались "сыновьями надворного советника", с правами беспоместного служилого дворянства, без всяких реальных связей с дворянской средой".

И польская и малороссийско-хлопоманская доля оттолкнули его своей ксенофобией, передаваемой по наследству ненавистью. Начало обучения Володи в гимназии совпало с польским восстанием, и отпрыски шляхтичей оттолкнули его от себя, обзывая "москалём".

Нарождающееся украинство тоже пришло в жизнь мальчика с самой неприглядной стороны – в лице учителя:

"Вся фигура нового учителя казалась мне, пожалуй, довольно привлекательной, даже интересной, но… какой-то не настоящей. Он одевался так, как никто не одевался ни в городе, ни в деревне. Тонкий казакин, кисет на шнурке, люлька в кармане широких шаровар, казацкие подусники – всё это казалось не настоящим, не природным и не непосредственным, а "нарочным" и деланным.

И говорил он не просто, как все, а точно подчеркивал: вот видите, я говорю по-украински. И мне казалось, что если, по его требованию, я стану отвечать ему тоже на украинском языке (который я знал довольно плохо), то и это выйдет не настояще, а нарочно, и потому "стыдно"".

Так раз и навсегда Владимир Короленко стал русским, но не простым, а особенным, защищавшим слабых и униженных везде, где видел несправедливость.

В молодости Короленко никак не мог пройти мимо народничества. Пострадав за свои только формирующиеся убеждения годами ссылки в самые отдалённые углы империи, вплоть до Якутии, Владимир не ударился в доктринёрство и терроризм, как многие его сверстники, а стал изучать реалии огромной страны.

Оказалось, что у него бойкое перо, и людям очень интересно читать очерки и рассказы о себе, о соседях и о далёких уголках огромной России. "Люди не ангелы, сотканные из одного света, но и не скоты, которых следует загонять в стойло", – на всю жизнь уяснил он.

Именно Короленко дал совет Алёше Пешкову заняться литературным творчеством. Так из бесприютного босяка получился Максим Горький.

"Мне случалось защищать мужиков-вотяков в Вятской губернии, русских мужиков в Саратовской, сорочинских украинцев в Полтавской – против истязаний русских чиновников. Вотяк, черемис, еврей, великоросс, украинец – для меня были одинаково притесняемыми людьми", – так в одном предложении сам Владимир Галактионович описал главное дело своей жизни.

В голодную весну 1892 года Короленко месяцами кружил по Поволжью, требуя увеличения помощи жертвам страшного неурожая.

А чего стоило его разоблачение фальшивого дела о "Мултанском жертвоприношении"!

В 1895-96 годах Короленко доказал фальсификацию, добился полного оправдания обвиняемых в "ритуальном убийстве" после двух уже вынесенных в судах обвинительных приговоров. Ибо обвинительный приговор означал бы, по его мнению, что "в европейской России, среди чисто земледельческого вотского (удмуртского – Авт.) населения, живущего бок о бок с русскими одною и тою же жизнью, в одинаковых избах, на одинаковых началах владеющего землей и исповедующего ту же христианскую религию, существует до настоящего времени живой, вполне сохранившийся, действующий культ каннибальских жертвоприношений!"

Приехав в Кишинёв сразу же после погрома 1903 года, Короленко собрал на месте свидетельства и дал почти будничное описание действий толпы и властей. Его "Дом №13" стал наиболее подробным описанием массового кровавого помешательства.

"Нужны будут годы, чтобы хоть сколько-нибудь изгладить подлое воспоминание о случившемся, таким грязно кровавым пятном лёгшее (…) не только на совесть тех, которые убивали сами, но и тех, которые подстрекали к этому человеконенавистничеством и гнусною ложью, которые смотрели и смеялись, которые находят, что виноваты не убийцы, а убиваемые, которые находят, что могут существовать огульная безответственность и огульное бесправие".

В 1908 он пишет статью "О погромных делах", где отмечает: "В сознании подсудимых прочно засела мысль о безнаказанности еврейских погромов, и о какой-то связи, существующей между погромными зверствами – с одной стороны и патриотическими подвигами – с другой стороны".

Месяц за месяцем Короленко разбирал все явные и прикрытые детали дела Бейлиса в 1911-13 годах. И когда случился оправдательный приговор, он ликовал: "ты, брат, не можешь и представить себе, что это делалось на улицах Киева в момент оправдания. Такая общая радость, такой поток радости… Русские и евреи сливаются в общей радости".

Это лишь самые знаменитые деяния великого праведника.

Жил он в то время, когда пресса была пощедрее и несколько посвободней, чем позднее. Тогда литературный труд оплачивался неплохо, и у писателя хватало средств не только на себя и семью, но и на поездки в эпицентры безобразий и участие в судах. И всё-таки жил он не только в это время и не в столице. А в самой гуще людей, в Полтаве, целых два десятилетия.

Там он был и гласным городской думы, и выборщиком в думу Государственную, и просто тем самым человеком, к которому можно было прийти со своей болью и получить сочувствие и помощь. Вот как описывал он свою общественную деятельность в апреле 1917 года:

"Порой приходится выступать публично. Мне всего интереснее говорить с простыми людьми. Недавно говорил на митинге на одной из тёмных окраин города, откуда во все тревожные дни грозит выползти погром. Аудитория была внимательная. Я выбрал взглядом два-три лица с особенно малокультурными чертами и говорил так, как будто есть только они. И это меня завлекало".

Неудивительно, что после февраля 1917 года представители разных политических сил – от некоторых членов кадетского ЦК до большевика Луначарского – видели в нём наиболее удачную кандидатуру на пост первого президента России. Но, увы, до выборов не дошло.

В Полтаве Владимир Галактионович застал самое страшное безвременье революции и гражданской войны. Прежде всего, он продолжал спасать людей.

Софья Николаевна Данилевская, правнучка Пушкина и внучатая племянница Гоголя, вспоминала:

"В 1918 году в наше имение Васильевку, которое ранее принадлежало матери Гоголя, ворвались чекисты. Злобствуя, они растрощили сапогами мебель. Порубали саблями портреты. Книги, что хранились во флигеле, выбросили во двор и подожгли. Но шел дождь, и они плохо горели…

Чтобы спасти детей от голода, я выехала в Полтаву, каждый раз рискуя попасть в облаву… Один Короленко, узнав, что нашей семье грозят расстрелом, пришёл утром в наш дом. Он предложил нам передать в Полтавский пролетарский народный музей все вещи Гоголя, которые хранились в нашей семье более 80 лет".

Зверства большевиков Короленко подробно описал в своих письмах к Луначарскому. Самолюбование кровожадных выскочек заставило этого великого борца с антисемитизмом записать в своем дневнике весной 1919 года:

"Среди большевиков – много евреев и евреек. И черта их – крайняя бестактность и самоуверенность, которая кидается в глаза и раздражает; Большевизм на Украине уже изжил себя. Мелькание еврейских физиономий среди большевистских деятелей (особенно в чрезвычайке) разжигает очень живучие юдофобские инстинкты".

Ленин, до революции высоко отзывавшийся о Короленко, в 1919 году в письме к Горькому подверг резкой критике публицистическую работу Короленко о мировой войне:

"Я недавно прочёл его, писанную в августе 1917 г., брошюру "Война, отечество и человечество". Короленко ведь лучший из "околокадетских", почти меньшевик. А какая гнусная, подлая, мерзкая защита империалистской войны, прикрытая слащавыми фразами! Жалкий мещанин, пленённый буржуазными предрассудками! (…) Таким "талантам" не грех посидеть недельки в тюрьме".

Украинская власть Короленко не жаловала. Как и политическое украинство в целом.

И хотя он еще в 1903 году был одним из инициаторов открытия в Полтаве памятника Котляревскому, (которое считалось чуть ли не главным политическим событием украинства начала ХХ века – Ред.) симпатии литератора к русской культуре и язык его произведений будущий академик Сергей Ефремов воспринимал как отречение от национальности и предательство. А небезызвестный автор "Самостiйной Україны" Мыкола Михновский демонстративно не подал руки Владимиру Галактионовичу, назвав его ренегатом.

В апреле 1918 года немцы, оккупировавшие Украину по Брестскому миру, совместно с украинцами произвели обыск в полтавской квартире писателя. Харьковская газета "Возрождение" писала тогда:

"Немцы могли, конечно, в поисках оружия, по неведению, прийти с обыском к В.Г. Короленко, имя которого, может быть, ничего не говорит их уху. (…) Что же касается украинского офицера, участника обыска, то он не мог не знать, кто такой Короленко".

Если кто-то думает, что Короленко молчал, когда пришла в Полтаву Добровольческая армия, то он сильно ошибается.

До сих пор самым подробным описанием деяний той власти остаются написанные Короленко "Письма из Полтавы". Очень многие были обязаны своим освобождением из застенков деникинской контрразведки Владимиру Галактионовичу. Среди них – юный певец Ваня Козловский, ставший впоследствии неподражаемым советским тенором.

Умер Короленко 25 декабря 1921 года.

Его смерть стала поистине всенародным горем. Большевики решили увековечить его память и назвали его именем всё, что еще не успели покрыть именами революционеров.

Из всех фраз писателей при них чаще всего повторялась лишь одна: "Человек рождён для счастья, как птица для полёта". А всё остальное можно было похоронить под тяжестью многотомных собраний сочинений и перечислением через запятую в списке классиков.

Сейчас на Украине его имя предано забвению, а улицы его имени переименованы в рамках "очищения городского пространства от топонимов, которые возвеличивают, увековечивают, пропагандируют или символизируют Российскую Федерацию".

Читайте также:

2025-07-13T11:01:45Z

«Россия воскреснет и весь мир удивится»: что предсказывал святитель Полтавский

Архиепископ Феофан Полтавский, которого называли «совестью царя Николая II» говорил, что предстоит пройти России на пути к сильному правителю.

2025-07-13T05:00:00Z

Степняк-Кравчинский: писатель, обосновавший гуманизм террора "подпольной России"

13 июля 1851 года, в селе Новый Стародуб Александрийского уезда Херсонской губернии (ныне – Кировоградская область) родился Сергей Кравчинский, известный больше благодаря псевдониму как Степняк-Кравчинский. Благодаря ему в западной общественной мысли укоренилось мнение о том, что терроризм в России – "это другое"

2025-07-02T22:01:23Z

Война в США и беженцы в России: чего ждал от 2025 года старец Стефан Карульский

Монах-провидец Стефан Карульский предвидел во второй четверти 21 века великие потрясения для всего мира и для России.

2025-07-21T13:00:00Z

"Русский Полифем" Давид Бурлюк. Великий футурист из Харьковской губернии

Давид Бурлюк родился 21 июля 1882 года на хуторе Семиротовка, Лебединского уезда, Харьковской губернии (сейчас – Сумская область) в семье агронома-самоучки Давида Бурлюка. Вклад этого человека в современную русскую культуру невозможно ни переоценить, ни аннулировать – он стал отцом русского футуризма

2025-06-26T20:41:00Z

«Вы всё увидите»: пророчество отца Николая начинает сбываться

Отец Николай Гурьянов — один из наиболее уважаемых православных старцев XX века. Почти пятьдесят лет он прожил в уединении на острове Залит, куда со всех концов СССР стекались паломники за советом и утешением. С юных лет он стремился к духовной жизни. За попытку защитить храм был исключён из института, позже прошёл заключение, где едва не… Сообщение Пророчество отца Николая начинает сбываться появились сначала на Общественная служба новостей.