Турецкий фарш. Чесменское сражение началось с авантюры и привело к триумфу

2025-07-06T21:03:00Z — 255 лет назад, 7 июля 1770 года, подошло к финалу то, о чём Екатерина II вскоре напишет: «Европа вся дивится великому нашему подвигу...»

255 лет назад, 7 июля 1770 года, подошло к финалу то, о чём Екатерина II вскоре напишет: «Европа вся дивится великому нашему подвигу... Безпристрастныя радуются успехам нашим. Державы же, возвышению империи нашей завиствующие, и на нас за то злобствующие, раздражаются в бессильной своей ненависти».

Успех действительно был налицо. Возможно, Чесменское сражение и не было самым масштабным по количеству кораблей. Но точно было самым результативным за всю историю: русский флот в составе 9 линейных кораблей, 3 фрегатов и 1 бомбардирского корабля атаковал и уничтожил турецкий флот общей численностью в 73 судна, включая 16 линейных кораблей, 6 фрегатов и 13 галер. По потерям личного состава расклад и вовсе фантастический — у русского флота 11 человек, у турецкого — более 11 тысяч! Адмирал Григорий Спиридов в донесении президенту Адмиралтейств-коллегии даже счёл нужным отметить, что теперь все проблемы с доминированием русского флота в Восточном Средиземноморье решены: «Военный турецкий флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, а сами стали быть во всём Архипелаге господствующими».

Он был прав — именно Чесменское сражение резко изменило ход Русско-турецкой войны 1768–1774 годов, а заодно и расстановку сил в Европе. Самое же любопытное в этой истории то, что этого сражения не должно было случиться вовсе.

Начнём с того, что в первый месяц после объявления Турцией войны никаких морских операций Россия не предполагала. Просто потому, что к тому моменту не обладала не то что Черноморским или Азовским флотом, но даже доступом к этим морям. Причерноморье, Приазовье и Крым контролировались Османской империей. Чёрное море по факту было внутренним «Турецким озером». Но тут произошло событие, которое обрисовало контуры будущей кампании. 4 ноября 1768 года в Совете при Высочайшем дворе обсуждали «особое мнение графа Григория Орлова». Фаворит Екатерины предложил: «Не нужно ли послать под видом вояжа в Средиземное море несколько судов, а оттуда учинить диверсию неприятелю?»

Это была авантюра на грани фола. Наши корабли тех лет уступали турецким в скорости и в маневренности. То же самое касалось и опыта боевых действий на море. Турки безраздельно господствовали в Восточном Средиземноморье уже лет триста. Русский флот по сравнению с турецким выглядел младенцем. И этому младенцу надо было сначала одолеть чуть ли не 4 тысячи морских миль, то есть пройти через штормы, неизбежные поломки, естественную убыль личного состава от болезней... А уж только потом встретиться с противником.

Риск запредельный. И всё же на него пошли. Дело в том, что на этом этапе не предполагалось морских сражений. Главное должно было происходить на суше. Граф Алексей Орлов, младший брат Григория, намеревался поднять восстание греков-майнотов на Пелопоннесе и распылить силы Турции. Адмиралу Спиридову предписывалось всего лишь «провести сухопутные войска с парком артиллерии и другими военными снарядами для содействия графу Орлову образовать целый корпус из христиан к учинению Турции диверсии в чувствительнейшем месте». Флот должен был не искать сражения, а уклоняться от него, поскольку потеря даже одного корабля снижала эффективность поддержки сухопутных сил.

Но всё пошло наперекосяк. Нет, десант был высажен, и восстание вспыхнуло. Но скоро погасло. Причину неудачи изложил адмирал Спиридов: «Майноты есть совершенные воры и разбойники, токмо к грабежам, а не к победам склонные. Многие тысячи оных вооружённых майнотов пред малым числом турок, сберегая свою жизнь, ударились в бега». Первоначальная стратегия рухнула.

И вот тут Алексей Орлов показал, что свежий, незашоренный взгляд способен компенсировать крах планирования. Он принимает нестандартное решение и, взяв ответственность на себя, меняет вообще всё. Теперь главными становятся не сухопутные, аморские действия: «Если флот победит, тогда и денег не надобно будет, ибо будем господами всего Архипелага и постараемся оголодить Константинополь. В случае же несчастного сражения на море надежды не имею остаться...»

Ставки задраны до небес. Либо победа в генеральном морском сражении, либо провал всей операции и бегство.

Помощь пришла с неожиданной стороны. В прямом «правильном» столкновении с турецким флотом русский, ввиду его малочисленности, был обречён. Все морские державы придерживались линейной тактики Поля Госта, когда корабли противников выстраивались в линии, сходились бортами друг к другу и начинали перестрелку. У кого больше кораблей и стволов, кто лучше держит линию, чьи пушки дальнобойнее, тот и побеждал. Отход от этой тактики, сформулированной Гостом ещё в 1697 году, сулил большие неприятности. Так, по Морскому уставу Петра I за подобные штучки полагалась «смертная казнь через расстреляние».

Вторую эскадру русского флота вёл контр-адмирал Джон Эльфинстон — англичанин на русской службе, человек дерзкий и взбалмошный. Многие считают его чуть ли не шпионом и диверсантом — часто его действия не имели никакой необходимости, но при этом были крайне рискованными. В итоге Эльфинстона за самовольные действия даже отдали под суд. Но то было потом. А в мае 1770 года имел место следующий эпизод.

Эльфинстон, командуя тремя линейными кораблями, напал на эскадру турок численностью в десять линейных кораблей. Зачем — непонятно, нужды в том не было. Но Алексей Орлов, не будучи скован морскими уставами, сумел посмотреть на него непредвзято. И уже через месяц русские флотоводцы довели выходки англичанина до ума, выстроив принципиально новую тактику.

Собственно, пролог Чесмы, бой в Хиосском проливе, начался с того, что Спиридов атаковал турок не по Госту. Не в линии, а под прямым углом, резко сорвав дистанцию и сосредоточив огонь на вражеском флагмане. Успех был полным. Турки, не ожидая такого поворота, потеряли флагман и укрылись в той самой Чесменской бухте...

А русские вошли во вкус. Начали блокаду Дарданелл, основали базу на острове Парос и к 1771 году поставили дело так, что российское подданство приняли 27 островов Эгейского архипелага. В 1772 году, после того как турки, пытавшиеся взять реванш за Чесму, были разбиты в Патрасском сражении, гегемония России в регионе стала реальностью. Столица Османской империи из-за действий русских крейсеров, сорвавших торговлю, была поставлена на грань голода. В 1773 году русская эскадра взяла Бейрут, причём правитель Ливана, эмир Юсуф, попросился в русское подданство, и над Бейрутом в течение нескольких месяцев реял Андреевский флаг... Словом, к 1774 году Османская империя была фактически поставлена на колени. Авсё из-за того, что свежий взгляд Алексея Орлова помог превратить тактическое поражение в стратегическую победу.

Читайте также: