Режиссер Владимир Грамматиков: любой запрет может иметь обратный эффект

2025-07-02T08:30:00Z — Автор культовых киноработ "Усатый нянь", "Мио, мой Мио", "Шла собака по роялю" актер и режиссер Владимир Грамматиков в интервью ТАСС рассказал о том, как не изменять себе среди тенденций, навязанных временем. Ответил на вопрос, почему драматургия является основной проблемой детского кинематографа, и дал советы молодым режиссерам

—Владимир Александрович, наша с вами встреча состоялась на полях XXXI международного кинофестиваля "Литература и кино" в Гатчине. Для фестиваля 31 год — это существенное число. Как вам кажется, почему он до сих пор пользуется успехом и собирает вокруг себя столько людей? 

— 31 год — это действительно значительный срок. Связь между литературой и кино остается неразрывной, ведь многие шедевры мирового кино — это экранизации. Это касается не только советского и российского кино. Объяснение этому простое: в основе лежит мощная история, которую нужно лишь адаптировать к языку кино. 

Важно и то, что местные власти проявляют интерес к кинофестивалю, потому что без их участия наше дело вряд ли продолжалось бы и развивалось так активно. Кроме того, формат фестиваля предоставляет возможность для серьезных обсуждений и работы на будущее.

—Насколько я знаю, в рамках фестиваля добавили новую номинацию детского кино. Как-то вы говорили, что именно этого жанра и не хватает в рамках конкурсов и стоит делать отдельные фестивали, посвященные этому направлению. Почему это необходимо и наберется ли столько фильмов для детской аудитории? 

— Вот в этом и заключается причина. Потому что ни на "Золотом орле", ни на "Нике" нет детской номинации. Как-то у меня был разговор с Никитой Михалковым. Он сказал: "Володя, вот заявят три фильма в детскую номинацию и как из них выбирать лучшее?" Отчасти с этим можно согласиться, но все же это взаимосвязано. Возможно, именно поэтому у нас заявляют три фильма — потому что специальной номинации нет. 

Я бы также акцентировал внимание на семейном кино, потому что детское и семейное кино — это две большие разницы. Это важно понимать. Детское кино чаще всего связано с телевизионным показом, который предполагает домашний просмотр, тогда как семейное кино — это совместный поход в кинотеатр: папа, мама, бабушка, дедушка. Однако номинации в национальные премии необходимо возвращать однозначно.

—Продолжая тему детского кино, мои братья, сестры, их друзья постоянно возвращаются к советским фильмам, мультфильмам. Несмотря на то что сейчас выходит огромное количество современного яркого кино для детей с использованием новейших технологий и поразительной компьютерной графики. Чем обусловлен такой феномен возвращения к классике, на ваш взгляд?

— Мне кажется, что это немного преувеличено. Мне часто говорят, что дети смотрят наши старые сказки. Правда, смотрят. Но в принципе, полностью современных картин не так уж и много. Ведь все чаще делают ремейки. Из последних: "Летучий корабль" или "Бременские музыканты". Но все немного теряет сущность, становится "ряженым". Будто чаще делают акцент на спецэффектах, графике. Безусловно, очень здорово, что мы достигли каких-то высот в этом плане. Но уходит суть и эмоциональная составляющая, которая крайне важна для детского и семейного кино. Оно становится холодным, поверхностным. 

—Как быть режиссерам, сценаристам в таком случае? Как поправить ситуацию? 

— Я считаю, что главная проблема нашей отрасли — это драматургия. Молодые люди не хотят реалий, они обращаются к космосу, каким-то потусторонним мирам, и эпатаж для них является чем-то вроде творческого открытия.

Ведь у ребенка в возрасте 9–10 лет один мир, а в 13–15 лет — совершенно другой. Нужно четко понимать, к кому ты обращаешься, отсюда вытекают темп, юмор и все, что составляет основу детского и семейного кино. Если хотите, можно назвать это моими советами молодой режиссуре.

Спасительной мерой может стать возвращение к экранизациям классических произведений. Однако не стоит спешить их "осовременивать". Необходимо найти золотую середину. Упрощать Александра Пушкина для понимания его творчества современным поколением — преступление. Например, фильм "Пророк" визуально совсем неплох, но в чем его смысл, ради чего он сделан? Для меня абсолютный нонсенс.

—На ваш взгляд, к каким темам детского и семейного кино стоит обращаться? 

— Это должна быть полифония жанров. В первую очередь речь идет о семейных отношениях — о взаимодействии между папой, мамой, сыном, дочерью, бабушкой и дедушкой. Это также включает взаимоотношения с наставниками и учителями. Эта тема огромна и требует мощных, пронзительных историй. 

Разрыв, который существует между внуками и бабушками из-за технологий, таких как айпады и айфоны, стал колоссальным. Дело не только в том, что бабушка может не уметь пользоваться Google; это вопрос миропонимания и мироощущения. У бабушки свои принципы о морали, чести и достоинства, в то время как у ее внука — совершенно другие. Об этом тоже нужно говорить, размышлять и обсуждать. Причем важно обсуждать это не только с подростками, но и со старшим поколением. 

—А может быть, вы могли бы порекомендовать несколько фильмов для детской аудитории? 

— Из моих фильмов: "Маленькая принцесса" по роману Фрэнсис Бернетт. Это знаменитая писательница, входящая в золотой фонд мировой детской литературы. Мой фильм "Сибирочка" основан на произведениях Лидии Чарской, русской писательницы. Я единственный, кто экранизировал ее работы на сегодняшний день. Не могу не сказал о "Мио, мой Мио" по сказке Астрид Линдгрен. Я действительно горжусь, что мне довелось снять эту картину по произведению прекрасной писательницы. Его успех я безусловно разделяю с ней. Почему я говорю об этих фильмах?

Видите, я упоминаю литературу и кино. Например "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты" — это рок-опера, созданная Алексеем Рыбниковым и Павлом Грушко и основанная на драматической поэме чилийского поэта Пабло Неруды, "Аленький цветочек" Аксакова — фильм называется "Сказка о купеческой дочери и таинственном цветке". Все это экранизации.

Это не гордыня и не самовлюбленность, а именно человеческое достоинство. В последнем фильме я глубоко исследовал эту тему. В жизни бывают разные обстоятельства, и у каждого из нас бывают трудные моменты. Но всегда нужно оставаться человеком. Поэтому все эти экранизации объединены одной темой, о человеческом достоинстве. 

—Вы затронули тему ремейков, в последнее время их действительно снимают все чаще. Как вы к ним относитесь? 

— Я просто не вижу, какие смыслы закладывают в ремейки. Авторы осовременивают и кардинально переделывают классические произведения, благодаря новым технологиям создают как бы пересказанные истории. Но важно рассматривать принципиальные моральные и этические вопросы, которые поднимаются в произведении. Вот в чем заключается новизна взгляда?

Возьмем ту же "Капитанскую дочку" и проанализируем, что с точки зрения современного восприятия является важным в этом произведении? Просто это нужно понять и реализовывать, а не ограничиваться формальным обновлением с помощью CGI и быстрых монтажей. Для меня это неубедительно.

—Недавно вышеупомянутый Никита Сергеевич Михалков, как председатель Союза кинематографистов РФ, выступил с предложением о квотировании и введении входных взносов для западного кино. На ваш взгляд, необходима ли такая мера? 

— Я не до конца согласен с этим, хотя с большим уважением отношусь к Никите Сергеевичу. Я считаю, что от квотирования качество национальных фильмов не возрастет. Тем не менее я понимаю, что он предлагает эти меры с точки зрения национальной безопасности, а не коммерции. Ведь кино, безусловно, влияет на молодое поколение. Однако стоит отметить, что любой запрет для молодого человека может иметь обратный эффект.

—Говоря об экранизациях, недавно специалисты Сбера сообщили, что их нейросеть GigaChat вместе со специалистами по литературному наследию Николая Гоголя восстановит второй том "Мертвых душ". Возможно ли, что режиссеры возьмут этот текст за основу новой экранизации?

— Нет, это все интриги. Но насчет ИИ я не в панике — я им пользуюсь. Напротив, нужно контактировать и осваивать его. Он не спросит нас, он просто войдет в нашу жизнь, понимаете? Поэтому лучше налаживать отношения и понимать, как его использовать.

Скажу больше: сейчас у меня грядет проект. Я организую форум "Бумеранг", в котором принимают участие 230 детей из 74 регионов. Их я привожу в лагерь "Орленок", и в рамках форума дети сами снимают кино и создают телевизионные программы. Они смотрят работы друг друга, обсуждают их — это, поверьте, впечатляет. И конечно, будут мастер-классы. Известный документалист Сергей Мирошниченко приедет рассказать о профессии. В общем, это будет происходить в сентябре: смена длится 24 дня, а форум — 12 дней.

Почему я это упомянул? Я хочу уже в этом сентябре разработать методологию освоения искусственного интеллекта в творчестве. То есть показать ребятам, как не заниматься глупостями, а использовать ИИ с умом.

Но ИИ можно использовать в творчестве, особенно для детей — это потрясающе! Например, он может сочинять музыку. Мой друг, который активно занимается искусственным интеллектом, работает над этой методологией. Мы планируем представить разработку в сентябре. 

—Расскажите, пожалуйста, а каких еще проектов нам от вас стоит ждать? 

— Я же профессор ВГИКа и сейчас набираю актерскую мастерскую. Сейчас проходят вступительные туры. Конкурс, как всегда, огромный, в этом году у нас 230 человек на место. Но честно говоря, я уже не хотел никого набирать. 

—Почему?

— Между нами такая пропасть. Молодые люди, которые приходят, эмоционально не очень подвижны. Ваше поколение броней закрылось. Вы не очень умеете и не очень хотите расточать свои чувства. Это не вина родителей или педагогов, это объективная реальность.

Вам проще дистанционно любить, дистанционно что-то делать и творить. Это сказалось на том, что ваше сострадание, сочувствие и сопереживание на своеобразном "рубильнике" находится в "первой позиции", так сказать. Проще и легче так жить. Когда ты сопереживаешь, сострадаешь или сочувствуешь, это требует не только эмоциональной подвижности, но и душевной гимнастики.

С мальчиками дела обстоят хуже: они кажутся какими-то бесхарактерными и невыразительными. Но мы продолжаем искать, роем и копаем. Я уверен, что мы справимся. У нас 22 человека на курсе.

—А как же снять с себя эту "броню"? 

— Это сложный разговор. Если вы еще не видели, посмотрите мой последний фильм "Смотри на меня". Вы испытаете эмоциональное потрясение. Я был удивлен, поскольку после выхода картины многие молодые люди стали его смотреть и писать мне в Telegram невероятные, трогательные письма. Я думал, что вы уже в броне и пробраться к вам эмоционально становится все сложнее. Вы как будто защитились: "Не трогайте меня". Но мне очень приятно читать эти сообщения. Все не так безнадежно. Еще остались щелочки и нормальные человеческие качества, дарованные нам Господом, которые мы все-таки будем использовать. 

Существовал период, когда дети не уважали своих родителей. Сейчас это немного сглаживается. Во-первых, наблюдается возросшая степень ответственности со стороны родителей. Я вижу, как мои сыновья и их друзья занимаются детьми — это просто потрясающе. 

Мое поколение так не взаимодействовало с детьми. Мы работали, нам нужно было зарабатывать деньги. Воспитанием моих сыновей занималась жена Наташа, а я был так, "на шухере". А сейчас отцы плотно общаются с детьми — это очень хорошо. Это позитивное движение. Кроме того, у вас есть фантастические возможности для общения. Мы таких не имели, наши пейджеры казались нам марсианским изобретением. А сегодня коммуникация, которую нам даровал кто-то (не знаю, дьявол или Господь), предоставляет вам невероятные возможности. Но она также упрощает человеческие отношения и девальвирует их.

Я помню, как провожал девушку до дома и постоянно сталкивался с угрозами местных ребят: "Если увидим тебя во дворе — запинаем ногами". Но я не мог ее не проводить. А сейчас молодой человек узнает твое имя дистанционно, вы общаетесь так же. Это не только про коммуникацию, но это про чувственные переливы, которые передаются через айфон. Это как-то упрощает взаимодействие. Вы значительно меньше общаетесь. В юности у нас было 15 человек на коммунальной кухне: три гитары, две пачки пельменей и все, что можно выпить. Мы хотели видеться, быть рядом, смотреть друг другу в глаза — там было все: зависть, ревность... Но была открытость и желание общаться. Сейчас этого нет. У вас есть страх и сомнение. Проще дистанционно любить и творить, выражать свои мысли и даже мечтать. 

—По каким правилам живете вы? Ваше поколение? 

— Главное правило — не блудить по жизни. Нужно жить своей. Я никогда не делал ни одного фильма по заказу. Все мои фильмы, от "Усатого няня" до "Смотри на меня", — это мое желание поговорить на эти темы.

Конечно, в жизни тяжело оставаться самим собой, тем более в творчестве, в огромном количестве коммуникаций с людьми. Так, например, разговаривая с вами, я абсолютно искренен, за каждое слово могу подписаться кровью.

—Говоря о творческих личностях, нужно ли лишать артистов, уехавших из России после начала СВО, госзваний и госнаград?

— Я бы рассматривал каждый случай в отдельности. Бывают агрессивные заявления, и это недопустимо. Все равно ты вырос здесь, образование получил здесь. У тебя были партнеры, творческая среда. Сам по себе ты не развиваешься, ты растешь в контексте. Все твои творческие успехи обязательно связаны с кем-то. Понимаете, это может быть удача — хорошая игра актрисы, замечательный сценарий, удачно выбранный пейзаж. Это все слагаемые успеха. Поэтому, когда кто-то начинает так резко высказываться, возможно, это связано с какими-то личными обидами у людей. 

—Возвращаясь к теме кино, в рамках фестиваля мы видим, с каким интересом люди ходят в кинотеатр. Это целый ритуал. Но буквально в начале года публиковалась статистика о колоссальном снижении посещаемости кинотеатров в России. Очевидно, что основной конкурент — стриминговые сервисы. Есть ли шанс переломить эту тенденцию и что для этого необходимо?

— Я с этим не согласен. Во-первых платформы — это средство доставки. На самом деле, они продвигают кино. Огромное количество людей сидит дома и смотрит кино на диване как раз благодаря стриминговым сервисам. Я понимаю, что мы все хотим огромных залов, стадионов. Понимаете, одно дело — играть в футбол на пустом стадионе, а другое — когда 100 тыс. болельщиков сидят и поддерживают тебя, идет эмоциональная отдача. Это совершенно другая атмосфера и другой, я бы сказал, температурный режим.

Поэтому обижаться на платформы было бы глупо — они помогают донести наш продукт до потребителя. Другое дело, что у них есть свои интересы и потрясающие возможности. Платформы открыли доступ к сериалам, которые раньше было невозможно адаптировать, например, к таким произведениям, как "Моби Дик" или "Сага о Форсайтах". Это литературные произведения, которые не уложить в два часа. И это колоссальная возможность.

Эта пролонгированная история может продолжаться сезонами — до 15–18 сезонов по 20 серий. Там есть фантастические цифры. Это потрясающая вещь! Раньше это было просто невозможно. Поэтому я не вижу в этом опасности. Кино не исчезнет, наоборот, платформы показывают и дарят новые форматы.

Читайте также: