Судмедэксперт Решетун: более 90% нелепых смертей происходит в состоянии опьянения

2025-06-27T11:02:58Z — К Дню судебного эксперта судебно-медицинский эксперт, ассистент кафедры анатомии человека Института анатомии и морфологии имени академика Ю. М. Лопухина Пироговского Университета, автор научно-популярных книг Алексей Решетун в интервью ТАСС рассказал, как работа изменила его отношение к жизни и здоровью, о нелепых смертях и о том, почему работать в морге не так страшно, как многим кажется

—Тема смерти у многих вызывает страх и оторопь, а вы видите ее каждый день. Что заставляет вас ходить на работу, что вас в ней привлекает?

— Работа судебно-медицинского эксперта невероятно интересная. Я вообще считаю, что это одна из интереснейших медицинских специальностей. И так же, как и в случае с представителями других медицинских специальностей, судебно-медицинский эксперт выбирает свою будущую деятельность по своему интересу.

В медицине вообще не бывает так, что в каких-то специальностях постоянно пахнет розами, ходят счастливые и здоровые люди и вообще все замечательно. Поэтому не стоит думать, что работа судебно-медицинского эксперта вызывает у него какой-то стресс, постоянно пугает его и так далее.

Мы видим то, что уже произошло, и сделать с этим ничего не можем, принимаем это как факт. Поэтому никто из нас смерти в общем ее понимании — как факта, — конечно, не боится. Мы с ней работаем. И если вы выполняете какую-то работу и при этом боитесь ее, то, конечно, работать нормально вы не сможете никогда.

Что касается того, что у многих людей тема смерти вызывает страх и оторопь, это в первую очередь от незнания. Во-вторых, просто от какой-то традиционной закомплексованности в этом смысле. Потому что в самой смерти нет ничего необычного. Это абсолютно естественный биологический процесс, который рано или поздно коснется каждого человека.

—Как строится процесс установления причины смерти от того момента, когда тело попадает на ваш стол? Сколько это занимает по времени?

— Процесс установления причины смерти делится на несколько этапов. И сама работа эксперта именно в секционном зале, то есть производство аутопсии или вскрытия, занимает от полутора часов до нескольких суток в зависимости от обстоятельств.

И сам процесс установления причины смерти состоит из множества этапов. Это и ознакомление эксперта с медицинскими документами, исследование одежды, наружное исследование тела, внутреннее исследование тела, взятие множества дополнительных материалов, которые используются в оценке некоторых патологических состояний или повреждений, формирование общего вывода на основании всех этих данных. Этот процесс, если его брать от начала до конца, занимает в среднем около месяца.

Конечно, тело в это время не лежит в морге: после проведения аутопсии его захоранивают, но от него остаются некоторые дополнительные образцы, которые исследуются в лабораториях.

—Влияет ли работа на вашу психику?

— На мою психику работа не влияет. По моим коллегам я тоже этого не видел, и я, честно говоря, вообще не очень понимаю, как она может влиять на психику. Естественно, вы имеете в виду какой-то негативный контекст. Нет, у нормальных людей их работа, какой бы она ни была, влияние на психику оказывать не должна.

— Вы сочувствуете людям, тела которых оказываются на вашем столе?

— Сочувствие, естественно, присутствует, особенно в каких-то нелепых случаях смерти или при преждевременной смерти, но это сочувствие не носит характер глубоких переживаний. Вообще во врачебной среде такие глубокие переживания не приветствуются, потому что иначе врач не сможет работать долго и качественно.

Это как раз тот самый внутренний барьер, который иногда в народе называют врачебным цинизмом. На самом деле это просто самосохранение врача как специалиста от тех впечатлений, которые он видит на своей работе. Подчеркну: речь идет о каждой работе каждого медицинского специалиста.

— Вы сказали о нелепых смертях. Что вы подразумеваете под ними?

— К нелепым смертям я отношу, наверное, более чем в 90% случаев смерти в алкогольном или в каком-то другом опьянении. Кроме этого, это случаи так называемого родительского недосмотра, когда дети погибают по прямой или косвенной вине родителей. Это и случаи, связанные с разными молодежными увлечениями типа зацеперства, руферства. То есть если говорить обо всех этих смертях, которые я называю нелепыми, у них у всех один и тот же принцип — эти смерти можно было предотвратить, если бы люди, которые пострадали, просто хотя бы на полминуты вперед подумали головой.

— Ваши чувства зависят от того, кто оказывается на вашем столе? Например, отличаются ли ваши эмоции, когда вы видите тело ребенка и когда перед вами взрослый мужчина?

— Естественно, работа с детьми эмоционально тяжелее, но опять же повторюсь, что это не выглядит так, что эксперт переживает, пытается взять себя в руки, занимается аутотренингом и так далее. Ничего подобного. В глубине души, естественно, какие-то переживания есть, но это твоя работа, ты должен пойти и сделать ее, вот и все.

— Как вы переносите общение с родственниками умершего человека?

— Общение с родственниками умершего человека — это своего рода искусство. Еще когда я начинал работать и учился, мои наставники обращали на это особое внимание.

Общение с родственниками — это сложный процесс, и здесь большое значение имеет твоя природная интуиция.

За 25 лет моей работы я как-то всегда мог находить общий язык с родственниками, в каком бы состоянии они ни находились. Но это сложно, да.

— Говорят, судмедэкспертам помогает обоняние, это правда? Разве это не должно причинять дискомфорт, учитывая особенности работы?

— Обоняние, да, имеет большое значение, естественно. И если мы опять же говорим о какой-то врачебной специальности, то говорить о каком-то дискомфорте для врача мы не можем, потому что это часть нашей работы. Мы не можем работать всегда в комфортных условиях. Поэтому запах для нас очень важен, а запах, который исходит от трупа, может сказать о многом.

Некоторые яды пахнут очень специфически, некоторые заболевания пахнут по-своему. Нужно этот запах улавливать и оценивать. Мало того, даже гниение трупа происходит по-разному, и запах, который при этом образуется, разный, но абсолютно переносимый. В нем нет ничего приятного, но тем не менее это не тот запах, который валит с ног и выключает сознание.

Можно натренировать обоняние. Эксперт же учится различать запахи, это приходит с опытом.

Но опять же надо сказать, что есть врачебные специальности, где пахнет нисколько не лучше, а может быть, даже и хуже. Поэтому тот факт, что якобы в морге пахнет так, что просто совершенно невозможно жить, — это, конечно, байка.

— Какими качествами должен обладать судмедэксперт?

— Они ничем не отличаются от качеств любого врача. Любого. Единственное — я всегда делал упор и своим ординаторам и ученикам рассказывал, что нужно быть максимально честным. Если эксперт пытается где-то что-то подтянуть, дотянуть и так далее, ничего хорошего из этого не получится. Поэтому честность, мне кажется, это самое важное.

— Ваше отношение к жизни, смерти и здоровью менялось под влиянием работы?

— Мое отношение к жизни и смерти, наверное, менялось, да. Я стал больше ценить жизнь, это естественно. Потому что множество раз видел результаты различных дурацких ситуаций, когда люди не ценили жизнь и даже немножко не думали, что приводило к печальным последствиям.

Я стал соблюдать все те нехитрые правила человеческого общежития, которые мы все знаем и которые мало кто соблюдает, к сожалению. Я не употребляю алкоголь, я не курю и не употребляю наркотики, естественно. Не употребляю вейпы.

Отношение к смерти, наверное, не сильно поменялось. То есть я стал более спокойно к этому относиться, потому что смерть — это естественный процесс. Мы не можем миновать его.

Имеет значение не факт смерти, а качество и обстоятельства, которые будут этому сопутствовать. Чтобы смерть была достойной, нужно прожить достойно.

Читайте также: