Они нам не союзники. Орбан и Фицо блокируют санкции ЕС в своих интересах

2025-06-24T12:04:08Z — На саммите глав МИД стран ЕС в Брюсселе вновь произошёл инцидент, который на первый взгляд может показаться дежурной рутиной дипломатии, но на деле указывает на куда более глубокие трещины в европейском единстве. Венгрия и Словакия заблокировали принятие нового, уже 18-го, пакета санкций против Росс...

На саммите глав МИД стран ЕС в Брюсселе вновь произошёл инцидент, который на первый взгляд может показаться дежурной рутиной дипломатии, но на деле указывает на куда более глубокие трещины в европейском единстве.

Венгрия и Словакия заблокировали принятие нового, уже 18-го, пакета санкций против России. Предложенные меры включали снижение потолка цен на российскую нефть, ограничение транзакций с операторами «Северных потоков», борьбу с «серой» банковской схемой обхода санкций и другие точки давления.

Ряд изданий оперативно нарекли этот шаг признаком «дружбы» с Москвой. Мол, две центральноевропейские страны последовательно демонстрируют пророссийскую лояльность, блокируют санкции, критикуют военную помощь Украине и саботируют её интеграцию в ЕС. Однако ли действительно всё так прямолинейно?

Поверхность и глубина

Принятые решения и публичные жесты — всегда верхушка айсберга. Чтобы понять, почему Будапешт и Братислава идут на открытый конфликт с европейским большинством, нужно копнуть глубже — в экономику, политическое устройство и внутрипартийные расклады.

ЕС строит санкционную систему на принципе консенсуса. Любая страна может наложить вето — и этим инструментом всё чаще пользуются Венгрия и Словакия. Тому уже были примеры.

В апреле 2025 года Будапешт заблокировал продление персональных санкций, требуя исключения четырёх российских бизнесменов. Словакия, в свою очередь, предлагала вывести из-под санкций некоторые виды химпродукции, важные для национального экспорт.

Для Брюсселя это уже системная угроза: две страны не просто отклоняются от общего курса, они формируют параллельную повестку — и при этом остаются частью всех европейских механизмов.

С формальной точки зрения Венгрия и Словакия — демократические государства, участники ЕС и НАТО, связанные обязательствами с коллективной внешней политикой этих объединением. Но де-факто они всё чаще играют по собственным правилам.

Глава МИД Венгрии Петер Сийярто не только посетил в июне Петербургский международный экономический форум, но и заявил, что «энергетическое сотрудничество с Россией — вопрос национальной безопасности».

А премьер-министр Словакии Роберт Фицо, недавно побывавший на параде 9 мая в Москве, заявил, что дальнейшее санкционное давление «ущербно для экономики Словакии и разрушительно для Европы».

Такие заявления в Брюсселе воспринимаются как открытая провокация. Но с точки зрения Будапешта и Братиславы — это не идеология, а борьба за выживание.

Молчаливая сделка

Венгрия находится в глубоком экономическом кризисе. В 2024 году инфляция достигала 20%, заморозка выделения средств из европейских фондов по причине «дефицита демократии» и конфликта с Еврокомиссией оставила страну практически без доступа к ключевым субсидиям.

А без дешёвых российских энергоресурсов Орбану придётся закупать газ и нефть по гораздо более высоким ценам, что напрямую ударит по промышленности, транспорту, ЖКХ и, в конечном счёте, избирателю.

Словакия — в менее критичном положении, но её энергетика также остро зависима от поставок из России: более 70% газа и 60% нефти. Остановка этих потоков не только подорвёт внутренний рынок, но и сократит доходы от транзита.

Учитывая тесную интеграцию с соседней Австрией, которая может по запросу Брюсселя в любой момент усложнить финансовые и бизнес-потоки, у Фицо остаётся мало пространства для манёвра.

И Будапешт, и Братислава буквально «сидят» на европейских фондах. В случае Венгрии речь идёт не просто о поддержке — речь о финансовом кислороде. Каждая новая санкция, каждый удар по энергетике — это необходимость урезать внутренние бюджеты, повышать тарифы и сталкиваться с социальным недовольством.

А в условиях, когда власть держится на молчаливой сделке между электоратом и элитами — даже один лишний процент инфляции может стоить кресла.

В Словакии с весны 2025 года проходят массовые акции протеста. Десятки тысяч граждан выходят на улицы, протестуя против пророссийского курса Роберта Фицо, обвиняя его во «втягивании страны в автократический альянс». Оппозиция требует возвращения к евроатлантической повестке.

В Венгрии обстановка менее бурная, но растущее раздражение внутри среднего класса из-за цен, тарифов и ослабления национальной валюты ощущается всё сильнее.

Политическая устойчивость в обоих случаях держится на хрупком балансе. Для Орбана и Фицо ставка на прагматизм — это не внешнеполитический жест, а внутриполитическая необходимость.

Они вынуждены идти наперекор Брюсселю, иначе рискуют потерять контроль над экономикой и улицей одновременно. Все это осложняется и искренним переживанием за родину.

Именно поэтому даже в таких вроде бы технических вопросах, как санкции, решения приобретают драматический масштаб.

Куда ни кинь

На этом фоне нежелание Будапешта и Братиславы видеть Украину в составе ЕС тоже обретает не эмоцию, а экономический смысл.

Принятие Украины в ЕС означает десятки миллиардов евро инвестиций в восстановление, которые будут распределяться по тем же правилам, что и фонды поддержки Венгрии, Словакии, Болгарии и Румынии. Иными словами, ресурсы ЕС — не бесконечны.

Восточные члены Союза понимают: с приходом Киева они рискуют превратиться из получателей в доноров. А если национальные экономики и так трещат по швам — такая перспектива кажется абсолютно «похоронной».

Картина предельно ясна. Венгрия и Словакия не являются союзниками Кремля в полном смысле слова. Они — заложники геополитического клина между Востоком и Западом, между экономическим прагматизмом и политическим давлением.

Брюссель интерпретирует их действия как провокацию и желание разрушить то, что возводилось годами. Москва — как симпатию.

Эта история — не только о взаимном интересе Москвы, Братиславы и Будапешта, но и о настоящем отчаянии. О том, как в попытке сохранить остатки суверенитета и экономической стабильности две страны становятся «плохими учениками» в классе, где наказание — часть дисциплины.

Читайте также: