Почему на селе сложно задержать бутлегера, даже если на него все укажут

2025-09-29T12:38:00Z — В Ленобласти, где от метанола погибли уже почти 30 человек, массовые задержания. Участковый в городе Сланцы сказал, что жалоб на подпольного бутлегера не было. Однако не сказал, что о точке не знал. Публицист Анастасия Миронова прожила в деревне в Ленинградской области восемь лет. Прямо сейчас она сидит в своем доме на границе со Сланцевским и Волосовскими районами и утверждает, что если в деревне торгуют самогоном, водкой или наркотиками, то знают об этом все. Как же вышло, что знать знали, но люди продолжали травиться?

В Ленобласти, где от метанола погибли уже почти 30 человек, массовые задержания. Участковый в городе Сланцы сказал, что жалоб на подпольного бутлегера не было. Однако не сказал, что о точке не знал. Публицист Анастасия Миронова прожила в деревне в Ленинградской области восемь лет. Прямо сейчас она сидит в своем доме на границе со Сланцевским и Волосовскими районами и утверждает, что если в деревне торгуют самогоном, водкой или наркотиками, то знают об этом все. Как же вышло, что знать знали, но люди продолжали травиться?

В Ленинградской области минимум 27 человек погибли от суррогатной водки, которую разливали дома частные... как их назвать? Бутлегеры? Дряхлый старик из Сланцев, торговавший самодельной водкой несколько лет, разве бутлегер? Покупал спирт, разводил его до 40% и продавал. Говорят, и раньше были смертельные исходы.

В минувшие годы у покупателей этого старика уже отказывали ноги. Но торговать не перестал. Никто ему не помешал. Заводили на него когда-то дело о незаконном производстве алкоголя, но выписали штраф — 2000 рублей. Его жена тоже умерла от водки.

Давно ли отгремела «чача» с адлеровского рынка? Тогда жутко было: иные отдыхающие накатили чачи прямо при детях. А тут и вовсе — 27 человек. Старики, их взрослые дети. Пили семьями, ходили к поставщику годами.

Я сейчас, кстати, нахожусь неподалеку, у нас дача в Лужском районе, он соседний сразу и со Сланцевским, где отравились насмерть уже 19 человек, и с Волосовским, где шесть трупов от паленой водки. Вообще, эти два района Ленобласти соединяются узким перешейком, бутылочным горлышком в примерно 10 километров.

Так что сообщение между ними идет через нас или Кингисеппский район, в котором уже двое погибших. Боюсь, скоро и под нашей Лугой появятся жертвы.

Заметьте, сейчас выясняется, что о торговле паленой водкой из квартиры на первом этаже в городе Сланцы знал чуть ли не каждый: опрашивают случайных прохожих, сидящих на лавочке бабулек — все были в курсе, что годами в нехорошей квартире торговали водкой. Даже вроде как знали, что и водка была нехорошая: припоминают случаи отравления.

Более того, оказалось, что алкоголь продавали в этой квартире почти 20 лет: как вышел дед на пенсию, так и взялся за заработок. Даже были неравнодушные граждане, которые жаловались на торговлю. Шли жалобы на беспорядки, на хождение алкоголиков, на отнявшиеся ноги. До суда ведь доходило у бутлегера Бойцова.

О чем это должно нам всем сказать? К обеду воскресенья по делу об алкогольном фальсификате в Ленобласти задержаны уже 14 человек, изъято более тонны алкоголя, который мог убить тысячи.

Тонна единовременно в сараях, квартирах, на складах. Сколько было реализовано и выпито?

Бабульки на лавках знали, дедульки в гаражах знали, у некоторых самих отнимались от той водки ноги, кто-то ценности из дома тащил, чтобы продать и расплатиться с продавцами. Это значит, что полиция тоже должна была знать.

Я прожила восемь лет в лужской деревне и сейчас обитаю здесь наездами. Почти два года провела я в деревне новгородской. Есть у меня знакомые в других селах, так как сама не вожу машину, то часто езжу на электричках и пригородных автобусах. То есть, русскую деревню знаю хорошо.

Вот что скажу: во всех без исключения случаях, когда на селе появлялись торговцы самогоном, об этом знали участковые. Всегда!

Горожане могут не понимать до конца, что такое село. Даже если у них есть дача, она, скорее всего, расположена в СНТ, которые, когда речь идет о Подмосковье и Ленинградской области, расположены далеко от деревень. Так что жители столичных мегаполисов, скорее всего, не осознают, что такое маленький поселок, село, городок.

В Сланцевском районе 43 000 жителей, из которых лишь четверть — сельское. В Волосовском — население 50 000 человек, почти сорок тысяч — селяне. В нашем Лужском районе, если исключить Лугу, получим 34 000 населения. И это номинальное население, без учета оттока в города.

В реальности такие данные по численности жителей означают, что все все знают и все все видят, кто не видел, тому расскажут. Я, сидя в своем доме в дереве под Лугой, знаю, где и когда начали торговать самогоном в соседнем поселке. Когда мы купили участок в новгородской деревне, о том, где торгуют самогоном, мы выяснили еще до того, как построиться.

Во-первых, это видно. На селе всегда знают, кто алкоголик. Знают, где они пьют и покупают. Если в деревне продают самогон, а уж тем более паленую водку, жители в курсе. Могут не сказать, если не верят полиции, но обычно молчать начинают после того, как наиболее активные правдорубы, обычно пенсионеры, несколько раз пожалуются в полицию и не увидят результата.

Раз обратились, два — в итоге самогонщики с бутлегерами орудуют и при этом знают, чья «бабка» нажаловалась. Другие жаловаться побоятся.

Заметьте, в случае со сланцевскими отравителями участковый рассказал, что работает на участке чуть больше года, но жалоб не было. Не сказал: «Я о торговле водкой ничего не знал». Мог не знать? Я не верю.

Тем более что ранее у жителей отказывали ноги, а умирать начали в районе от этой водки с первых чисел сентября.

Смотрите, первая жертва только из этой волны отравлений в Сланцевском районе погибла 1 сентября, а задержания произошли в конце месяца. В предыдущие годы, как говорят местные, тоже отмечались случаи смерти.

Участковый не знал почти месяц, где у него разливают водку? Или не знал, что клиенты этого бутлегера умирают? Притом что делец уже судим за паленый алкоголь и у его клиентов ранее отказывали ноги?

Чтобы накрыть алкоточку, нужно разработать операцию: выявить ее, оценить размеры сбыта, задержать продавца в момент продажи водки или самогона.

Однако и этого мало, как мы видим, можно отделаться штрафом. Чтобы убедить всех в промышленности масштабов, нужно зайти в квартиру, когда там в канистрах спирт, и доказать, что не для себя его держат.

Все это требует времени, сил и людей. Ни того, ни другого, ни третьего на селе нет. Если и есть, то им противостоит много факторов, главный из которых — соседство. Самогонщики с разбодяживателями спирта — соседи, а то и родственники полицейских, работающих в районе.

Как можно пойти арестовывать своего дядю или мужа учительницы? В Ленобласти спирт разливала бывшая воспитательница. Кто ее задержит? Да полицейского потом сживут со свету, если он накроет такой притон с тетей Машей или бабой Галей — потому что это «не по-людски».

Не говоря даже о низовой коррупции. Которой на селе, поверьте, не так и много. Коррупция в полиции есть в дачных районах, там, где живут городские. А на селе главное — горизонтальные связи. Все друг другу братья, сваты, двоюродные девери.

Даже если найдется в полиции решительный сотрудник или спецоперацию против метиловой водки будет разрабатывать межрайонный отдел, все равно кто-то из местных правоохранителей может предупредить.

Приедут накрывать водочную точку, а там уже все убрано, канистры вывезены, на месте, где вчера разливали спирт, сегодня девяностолетние бабушки в косыночках смотрят «телевизер».

Я вам больше скажу: на селе все знают, где торгуют наркотиками. К самогонщикам — круглосуточный поток алкашей, а торговцы наркотиками постоянно разъезжают по районам, закладки развозят. Я вас уверяю, это знают все: кто живет на краю деревни, тому расскажут односельчане.

Есть правило, которое лично у меня в деревне сбоев не давало: там, где я жила, если местные знали про торговлю водкой или наркотой, то участковый тоже всегда знал, без исключения.

Был у меня даже пример: в деревне пришлось обращаться в полицию, пока беседовала с участковым, вспомнили пьющих соседей. Я ему говорю: они, наверное, стали наркоту развозить, потому что ездят по десять раз в день куда-то. Участковый мне спокойно отвечает: «Да, наверное». Так и ездят, не поверите, уже который год.

Что же делать? Думаю, все просто: надо постараться обернуть дело так, чтобы участковому было невыгодно и боязно скрывать нарко- и алкоторговцев на селе. Проверку какую-нибудь регулярную.

Или ввести норму, согласно которой при обнаружении на участке алкоточки или торговли наркотиками на участкового автоматом заводят уголовное дело о халатности, если проработал на участке, скажем, больше трех месяцев.

Почему? Потому что нельзя не знать, где в деревне торгуют водкой, самогоном или наркотиками. К оценке работы полиции в таких случаях надо подходить, исходя из аксиомы, что на селе все обо всем и обо всех знают.

Автор:

Читайте также: