Процедура невозврата: чем обернется восстановление санкций против Ирана

2025-09-28T15:58:50Z — В Исламской республике снова обсуждают возможный выход из Договора о нераспространении ядерного оружия

Восстановление санкций СБ ООН против Ирана может радикализировать внешнюю политику страны и отменить курс на «сближение через диалог». Тегеран уже отозвал для консультаций своих послов в Великобритании, Франции и ФРГ, которые и инициировали возврат ограничений. При этом пока Исламская республика вряд ли выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), считают эксперты. Это дискредитирует мирный характер иранской программы и даст аргумент оппонентам (в том числе Израилю) усилить давление. Тем не менее, окно для сделки еще есть — США торгуются санкциями в обмен на все запасы высокообогащенного урана, а РФ и Китай не намерены возвращать жесткие ограничения. О том, каковы в этих условиях перспективы ядерной сделки — в материале «Известий».

После десятилетнего перерыва Совет Безопасности ООН восстановил санкции против Ирана, предусмотренные шестью резолюциями (1696, 1737, 1747, 1803, 1835 и 1929) периода 2006-2010 годов. Они запрещают обогащение и переработку урана, поставки оружия и получение Ираном технологий для его космического сектора и ракетной программы. Кроме того, вернулись прежние ограничения в нефтегазовом и банковском секторах. Санкции вступили в силу в ночь на 28 сентября, а инициаторами выступила так называемая «евротройка», задействовав механизм snapback. На этом фоне Тегеран уже отозвал для консультаций своих послов в Великобритании, Франции и ФРГ.

Механизм «снэпбэк» (англ. snapback – «бросок назад», «откат») является частью Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), принятого в 2015 году Ираном и шестью внешними гарантами — США, Россия, Китай, Великобритания, Франция и ФРГ (так называемая «Евротройка»). Его ключевая задача — обеспечить устойчивость и прозрачность «ядерной сделки», а также создать рычаг давления на Тегеран в виде возвращения санкций ООН, мотивировав его исполнять взятые на себя обязательства.

Согласно пункту 11 СВПД, правом заявить в Совбез о «существенном неисполнении обязательств» Ираном наделен любой участник сделки — вне зависимости от степени вовлеченности в переговорный процесс. При этом помешать восстановлению санкций через «снэпбэк» не может ни один постоянный член СБ, даже с правом вето. Данная оговорка в теории должна была исключить риск превращения механизма в инструмент политических манипуляций.

Однако получилось с точностью до наоборот — антииранская инициатива была запущена западными странами, фактически, в одностороннем порядке. А заложенный в механизм запрет на ветирование позволил «евротройке» довести бюрократическую процедуру до конца. Даже несмотря на сопротивление России и Китая и их попытки внести альтернативные резолюции. Так, 26 сентября Совет Безопасности ООН отклонил совместную резолюцию Москвы и Пекина о том, чтобы продлить срок действия иранской ядерной сделки на полгода. Так они попытались предотвратить восстановление международных санкций против Тегерана.

Итак, фактически, Иран вернулся к промежуточному статус-кво 2010 года, когда дипломатическое и экономическое давление на страну было близко к максимальному. Однако здесь стоит сделать важную оговорку: прежние санкции были введены в период правления «воинствующего ультраконсерватора» Махмуда Ахмадинежада, когда Тегеран периодически демонстрировал неоднозначные шаги на ядерном треке и не слишком активно стремился договариваться с внешними игроками. Реформистское крыло во главе с нынешним президентом Масудом Пезешкианом придерживается иного подхода. Официальный Тегеран был готов вернуться в сделку с минимальными условиями, требуя лишь учесть ошибки «первой версии» СВПД и гарантировать невыход из нового соглашения США и других гарантов.

Тем не менее, «Евротройка» сочла стремление Ирана недостаточным и использовала «снэпбэк» сначала как инструмент устрашения, угрожая активировать его с середины лета 2025 года, если Тегеран не примет нынешние условия Запада, а затем и как средство прямого давления.

Восстановление санкций против Ирана осложнило и без того неустойчивый переговорный фон вокруг его ядерной программы. Оказавшись в положении атакуемого, Тегеран, фактически, утратил мотивацию стремиться к диалогу. Новые кулуарные договоренности, достигнутые в Саудовской Аравии, Омане и ОАЭ (куда поочередно прибывали иранские и западные чиновники и ученые, уполномоченные заниматься решением данного вопроса) к исходу сентября уже перестали отвечать международной обстановке.

И хотя «переговорное окно» по-прежнему официально не закрыто — Оман, Турция и Египет по-прежнему предлагают сторонам площадку для новых встреч — больших прорывов в диалоге теперь ожидать не стоит. Последняя попытка договориться была предпринята менее чем за сутки до активации «снэпбэка». США были согласны дать Ирану трехмесячную отсрочку перед восстановлением санкций в обмен на передачу имеющихся у республики запасов высокообогащенного урана. Это предложение Тегеран, ожидаемо, отверг.

Судя по реакции европейских чиновников, на Западе и так не слишком рассчитывали на податливость Тегерана и теперь намерены «дожать измором». В этом смысле позиции США и «евротройки» заметно синхронизировались. С той лишь разницей, что Вашингтон настроен на более жесткое противостояние и в перспективе готов расширить давление на Тегеран в том числе в военную плоскость. Причем это уже было доказано на практике в июне 2025 года операцией «Полуночный молот», когда Вашингтон нанес удары по ядерным объектам Ирана. В то же время европейцы по-прежнему нацелены использовать только дипломатические и экономические инструменты.

Ядерная проблема — лишь повод ограничить активность иранской стороны, в то время как реальные претензии Запада к Тегерану гораздо шире, отмечает востоковед, преподаватель кафедры мировой политики и мировой экономики Института управления РАНХиГС Юрий Мавашев.

— Фактически, Германия, Франция и Великобритания поддержали и продолжили позицию США в отношении Ирана. Эта позиция заключается в выведении Ирана за скобки региональных макрорегиональных процессов. Тегеран стал играть, в понимании Запада, слишком активную роль без спроса на то у западных столиц, — резюмирует эксперт.

В то же время, даже после восстановления всех международных санкций у Тегерана остаются «лазейки», поскольку Россия и Китай заявили, что не считают действия Совбеза в этом вопросе легитимными. В МИД РФ указали на грубые нарушения и «упрощения» при запуске «снэпбэка». В частности, Европа, в стремлении усилить давление на Тегеран «перепрыгнула» несколько ступеней бюрократического процесса. «Сначала стороны должны разбирать претензии в механизме по разрешению споров. И только если все зашло в тупик — выносить вопрос в СБ ООН. Этот механизм, вопреки утверждениям «Евротройки», не был задействован. Лондон, Париж и Берлин эти этапы пропустили и сразу подали бумагу в Совбез», — напомнила официальный представитель ведомства Мария Захарова.

Удар по легитимности нынешней версии «снэпбэка» наносит еще и то, что западные гаранты сделки и сами не раз демонстрировали двойные стандарты при трактовке положений СВПД, помимо одностороннего выхода США из сделки в 2018 году при первом сроке Трампа. К примеру, «Евротройка» проигнорировала факт выхода из сделки одной из сторон (что автоматически освобождало Тегеран от большей части обязательств), и использовала момент как отправную точку для введения новых санкций в 2023 году. Там мотивировали решение тем, что иранская сторона не соблюдает утратившие силу положения сделки. Таким образом, западные государства не позволили в полноценном виде реализовать процесс восстановления «ядерной сделки» с Тегераном, подчеркивает сотрудник кафедры международных отношений и интеграционных процессов факультета политологии МГУ Илья Щербаков.

Тем не менее, резолюция СБ ООН 2231 в поддержку иранской ядерной сделки перестанет действовать в день завершения действия СВПД 18 октября 2025 года, и время на переговоры еще есть.

Восстановление санкций СБ ООН окажет серьезное влияние на внутриполитическую обстановку в Иране. В первую очередь, усложнит жизнь реформистскому крылу, поскольку, в итоге, заявленный Пезешкианом курс на «сближение через диалог» себя не оправдал. А с учетом того, что прежняя попытка реформистов договориться с Западом, еще при президенте Хасане Роухани, обеспечившем заключение первой сделки, также обернулась провалом, убежденность в бесперспективности переговоров только окрепла. Дрейф настроений в сторону консервативного лагеря ускорился, и рискует вскоре проявиться в том числе во внешней политике.

Наиболее очевидный шаг — выход Ирана из Договора о нераспространении ядерного оружия. Тем более, что Тегеран грозит им, начиная с июня 2025 года, когда его территория была атакована Израилем и США. По мнению консерваторов, данное решение должно стать открытым сигналом противникам Ирана на Западе, что страна не намерена жертвовать национальными интересами в обмен на эфемерные обещания.

К слову, наутро после заседания Совбеза, иранский парламент в закрытом режиме собрался для обсуждения возможного выхода страны из договора. Пока, Впрочем, пока лишь состоялся обмен мнениями на этот счет, а подготовленный еще летом драфт законопроекта не был запущен в работу. Не стоит исключать, что дополнительные символические шаги будут приурочены к 18 октября — тогда с Тегерана, в соответствии с первой редакцией СВПД, должны были бы сняты последние ограничения.

В Брюсселе убеждены, что Тегеран и впредь продолжит «отыгрываться» исключительно на МАГАТЭ, в том числе потому, что у большинства рядовых иранцев «ядерный вопрос» ассоциируется исключительно с этой организацией, ограничивая прозрачность своей атомной промышленности. Однако вряд ли Тегеран решиться выйти из ДНЯ, заявил Reuters на условиях анонимности один из дипломатов стран «евротройки». По его мнению, Китай или Россия вряд ли одобрят поспешное создание Ираном атомной бомбы. В июне Владимир Путин заявлял, что Россия против распространения оружия массового уничтожения за счет кого бы то ни было, включая Иран.

Действительно, гипотетический выход Ирана из ДНЯО ослабит устойчивость тезиса об исключительно мирном характере иранской атомной программы, на который постоянно делает акцент официальный Тегеран, а региональным оппонентам, в первую очередь, Израилю, даст аргумент для радикальных действий. А потому Тегеран, вероятнее всего, пока будет придерживаться тактике «запугивания»: продолжая держать оппонентов в напряжении, но не пересекая новые «красные линии».

Читайте также: