Бойцы взвода огневой поддержки рассказали об уничтожении ВСУ на Сумщине

2025-09-23T12:50:59Z — В Сумской области бойцы 352-го мотострелкового полка группировки «Север» обнаружили и ликвидировали диверсантов ВСУ

В Сумской области бойцы 352-го мотострелкового полка группировки «Север» обнаружили и ликвидировали диверсантов ВСУ. Противник приближался к границе с Курской областью в районе населенного пункта Теткино. Корреспондент «МК» увидел, как расчёты взвода огневой поддержки останавливают врага.

— Постойте, народ, сейчас я покурить пацанам нашим оставлю.

Какое-то время я недоуменно смотрю на «Доса», просовывающего сигареты в изрешеченные от пуль дырки в заборе, а потом до меня доходит. Село Русское Поречное, откуда начинается наш путь в Курское приграничье, стало для парней из 352-го мотострелкового полка своего рода точкой невозврата. Местом, где многие из них впервые шли в ожесточенный бой с замучившими мирное население озверевшими нацистами, местом воинской славы батальона, местом, где они потеряли своих боевых товарищей.

— Вот как раз здесь, при штурме этого дома, двое наших хороших ребят полегло, — объясняет мне наш сопровождающий, указывая на руины с торчащей выгоревшей печкой, — они зачищали этих уродов в подвале, когда по ним мина 120-я прилетела и дронами вэсэушники добили.

«Дос» – опытнейший оператор беспилотников в батальоне, настоящий универсал в своем деле. Может с легкостью разведать обстановку, быстро расчехлив свой «Мавик» из рюкзака, а если надо – поднимет в небо «эфпивишку» (FPV-дрон) жалить вражескую технику. Сегодня он и несколько парней из батальона под командованием «Странника», обеспечивают нашу безопасность по дороге в Теткино – крайний населенный пункт на границе с Сумской областью. Вместе с окрестностями этот большой рабочий поселок образует своего рода выступ, чем и пытается воспользоваться противник, то и дело атакуя с флангов.

— Ну, что, по коням! — прерывает мои размышления «Дос». — Поедем на позиции к «Ворчуну», я вам там по пути еще «Казачка» свежего покажу. Ну, как свежего, где-то с месяц назад подбили.

«Ворчун» – позывной командира взвода огневой поддержки, с которым нам и предстоит работать. А «Казак» – вэсэушный бронеавтомобиль, а также самый распространенный вид сгоревшей техники в приграничье.

Не теряя времени, загружаемся в «буханочку» с РЭБом (антидроновой станцией радиоэлектронной борьбы) и держим путь в Глушковский район. В прифронтовой зоне почти у самой границы все по-прежнему: писк дрон-детектора сменяет канонада, где-то вдали доносятся «голоса крупняков» – работают пулеметы калибра 12,7 мм.  

— А это что у вас там, «Корд»? — прислушиваюсь я.

— Нет, у нас «Утёс» и гранатометы АГС, — поясняет «Дос», — а вот там в «леске» как раз «Казак» этот стоит. Пойдемте покажу.

Признаюсь честно, вид сгоревшего вэсэушного автомобиля давно не вызывает совершенно никаких эмоций. Все та же разорванная в клочья ходовая, все тот же выгоревший корпус и «внутрянка» от попадания дрона, и все те же обугленные консервные банки в десантном отделении, будто вэсэушники собирались не на войну, а на пикник. Эти еще умудрился и заехать на мину.

— Да уж, любят они пожрать. — констатирую, высовываясь из остовов совсем-таки несвежего «Казака». — Твоя работа, «Дос»?

— Не, это соседей, моя там дальше в Сумской области стоит памятником. Они все не решаются забрать. — широко улыбается этот весельчак.

На подходе к позициям взвода огневой поддержки встречаю старого знакомого. Боец с позывным «Малина» – штурмовик со стажем, а еще басист местной рок-группы, созданной в батальоне. На одной из репетиций мы как раз и познакомились. Теперь здесь «репетирует».

— А я смотрю, тебе что «басуха», что пулемет – одинаково?

— Да, тоже своего рода басуха, — смеется он, кивая на «Утёс». — Сейчас командир покажет вам как играет.

Словно в подтверждение слов «Малины», поблизости раздается треск пулемета. Подойдя ближе выясняю, что работают по лесополосе, кошмаря выявленную разведкой очередную ДРГ — диверсионного-разведывательную группу противника. В пулеметной ленте заряжены бронебойно-зажигательные патроны, чтобы засевшим в лесу боевикам неповадно было от разрывов. Такие патроны справятся хоть с легкобронированной техникой, хоть с воздушными целями. По последним работать приходится особенно часто.

— В неделю по 20−30 штук сбиваем беспилотников. Это только вот с этих орудий. Во взводе у нас три «Утёса». В двух расчетах пулеметы оснащены тепловизорами, работают по гексокоптерам «Баба Яга», «Мавикам», «эфпивишкам» – всему, что летает. — откатившись от пулемета рассказывает замкомвзвода огневой поддержки «Джанкой». — Есть у нас еще ребята, которые с автоматов умудряются сбивать – тоже получается. Но основная работа на 98% – по живой силе. 

— И как «Утёс» с ней справляется?

— На «ура». В бою машина безотказная, в основном стреляем на два километра где-то.

Жертвовать дорогой натовской техникой ВСУ не спешат, памятуя о печальном опыте курской авантюры. Подарками от Запада дорожат, чего не скажешь о живой силе. Боевиков отправляют в самоубийственные «мясные» штурмы. В каждом таком накате полно наёмников.

— Основная масса наемников – из Польши. Потом опять же афроамериканцы идут. Документы иностранные при осмотре их тел находим. То есть они не скрывают, что они наемники, пришли на нашу землю. Ну, и как таковых украинцев 20−30 процентов всего лишь. — поясняет за статистику замкомвзвод. — Самого контакта они избегают, боятся, они трусы от природы, вот они с расстояния пытаются заходить. В бою у противника нет шансов. Это наша земля и мы готовы идти на крайности, даже ценой наших жизней иногда, к сожалению.

«Джанкой» вспоминает как во время боя за Русское Поречное один из бойцов расчета «Утеса» после подавления противника ушел работать со штурмовиками. Он вытащил двух раненных из-под огня, а когда побежал за третьим попал под 120-мм вражескую мину. Подобных историй проявления подлинного героизма в боях за Курское приграничье здесь немало. Сам «Джанкой» во время боев за поселок получил осколочное ранение в ногу, но от эвакуации отказался, продолжил работу.

— У нас командир расчета «Малай» менял стволы на орудии, получил ожоги рук достаточно серьезные, но, продолжал работу. Вот как раз из этого пулемета он сделал 14 тысяч выстрелов меньше чем за сутки. Спалили два ствола, мы их списали, получили новые, они вздувались просто от такой интенсивности. — продолжает «Джанкой» опираясь на уже остывший после работы ствольную коробку легендарного «Утёса».

— Насколько нагло сейчас ведет себя противник? Пытается заскочить?

— Да, пытается постоянно, но справляемся. Атаки дронов не прекращаются. Мелкие группы пытаются проскочить, не даем зайти, уничтожаем врага еще на подступах, формируем буферную зону.

По словам «Джанкоя», противник пробовал подойти к Теткино большими силами, но каждый раз получал отпор от пехоты 352-го полка и разбивался на группы по 3-5 человек. Теперь вэсэушники поумнели – ДРГ передвигаются исключительно по лесополосам и, как правило, в ночное время, пытаясь остаться незамеченными. Но «птичники» батальона тоже не спят, передают координаты расчетам, и на врага обрушивается шквал огня. Вот, как сейчас.

— Ну, а как настрой у твоих парней? — уже прощаясь спрашиваю у замковзвода.

— Боевой дух у нас на уровне. Мы понимаем, что ситуации сложные, разные, терпим до победы, потому что по-другому никак.

До Сумской области отсюда всего пара километра и по выявленным диверсантам противника ведут огонь не только из «Утёсов», но и более крупного калибра. К примеру, гранатомет АГС-17. Свое название «Пламя» этот автоматический гранатомет здесь оправдывает в полной мере – вэсэушники его боятся, как огня. Пробравшись к хорошо замаскированным позициям на краю лесополосы, наблюдаю работу расчета гранатометчиков. Раздающееся вдали эхо прилетов пристрелочных выстрелов прерывает писк радиостанции.

— Буквально чуть-чуть левее и ниже, — поправляет бойцов командир, получив корректировку от оператора беспилотника. — Давай еще одиночными…

— Вот, так и работайте, так и держите! — доносится радостный голос из «радейки».

— А теперь можно и всю ленту им отправить в подарок, — командует «Ворчун». — Это мы тут группу из четырех боевиков уже битый час гоняем по леску. Прячутся всё, но теперь отбегались. — объясняет командир взвода огневой поддержки.

Приглядевшись, обнаруживаю заряженные в ленте ВОГ- выстрелы к гранатомету, и явно натовской маркировки. К боевикам летят их же гранаты. Убегая из Курской области, ВСУ часто бросали боеприпасы на позициях. Но тот же боекомплект к западным гранатометам заметно отличается калибром.

— А что, подходят гранаты к нашему «Пламени»? – изумляюсь я. 

— Да, это к польскому АГС вроде, клинит их периодически при работе с нашим. Но нам лишнего и чужого не нужно, как говорится. — улыбается «Ворчун». — Всё, сворачиваемся.

В их работе главное слаженность и оперативность. Лента уходит за считанные минуты, выстрелы ложатся точно в цель – спасибо «Досу» и компании. Ну, а мы быстренько ретируемся в лес. За таким мобильным орудием, как АГС, враг ведёт настоящую охоту не жалея выпустить и пакет снарядов из реактивных систем залпового огня.

— Если вычисляется позиция наша, то накрывается максимально жёсткими средствами поражения. Вплоть до 120-мм миномёта, а периодически еще и «Град» бьет по нам. Работаем рядышком с линией боевого соприкосновения, но из-за мобильности можем спокойно уходить от преследования. — рассказывает мне на ходу «Ворчун». — АГС быстро собрали, быстро унесли. Много БК (боекомплект) с собой можно не брать. Отстреляться, уйти, сменить позицию, пополнить БК. Главное для нас – постоянное движение, не обязательно вперед – тот же поднос провизии и боеприпасов.

Благодаря большой плотности огня и площади поражения АГС хорошо работает по живой силе. Далее все зависит от слаженности расчета. Если он работает четко, как в нашем случае, можно очень быстро вывести из строя личный состав противника. Бойцы «Ворчуна» работают одним составом с начала вторжения ВСУ в Курскую область. Все друг друга знают, понимают с полуслова.

— Три месяца воюем на Теткинском направлении. Конечно, люди устают, людям тяжело, но никто не отказывается от задач, все работают, все понимают, где мы сейчас находимся. Кого и что защищаем. Слава Богу, потерь нет больших в подразделении. — облегченно вздыхает взводный.

«Ворчун» из числа мобилизованных, на войне уже четвертый год и, конечно, тоже устал, хоть виду и не подает. Поначалу, после «гражданки», было тяжело подстроиться под суровый график, навалился груз ответственности за подчиненных. К тому же постоянно нужно было решать вопросы, напрямую не связанные с боевыми действиями, но не менее важные на войне: обеспечение продовольствием, формой, «снарягой», предоставление отдыха и возможности помывки в той же бане, и прочие бытовые и житейские моменты, с которыми сталкивается любой командир. 

— А основные и запасные позиции лично расчетам взвода определяешь? Как происходит эта подготовка перед выходом на задачу?

— Со старшими расчетов изучаем местность, карты, рассчитываем. Они предлагают маршруты, огневые позиции. Смотрим, даем добро, и ребята уже начинают закатываться и готовиться, исходя из сложности местности, опасности, возможности оборудовать укрытия, тех же высот, чтобы доставать по дальности до врага и не попасть по своим.

Особую роль при подготовке позиций играет маскировка. К слову, если бы не мои сопровождающие, я бы давно заблудился в лесу, пытаясь выйти на звук работающего АГС. Чтобы укрыться от «всевидящего ока» вражеских беспилотников парни используют всё: масксети, антидроновые покрывала, экраны. Копают блиндажи и лисьи норы, обшивают маскировочной пленкой.

— В мобильности есть свои минусы. Мы постоянно меняем место, мы не можем много всего с собой таскать. Но если есть БК – значит есть жизнь, есть помощь ребятам, мотострелкам обычным. Поэтому берем всего по максимуму, но самое главное – это именно боекомплект.

Уже прощаясь «Ворчун» передает привет семье. В этом учебном году дочка пошла в пятый класс. Хочется, говорит взводный, чтобы малышка помнила: папа рядом. И сейчас под его защитой мирный сон тысячи таких детей.

— Чтобы все было хорошо! А людям, которые, скажем так, не находятся в нашей ситуации – понимания и хорошего отношения к военнослужащим.

Читайте также: