Почему в Барнауле нет памятника основоположнику тюркологии - академику Радлову?

2025-09-10T04:58:50Z — Сегодня некоторые европейцы переезжают в Россию в поиске традиционных ценностей. Наша странаво все времена давала иностранцам широкие возможности для реализации их планов и надежд. Мы редко рассказываем, какие возможности в разные времена давала иностранцам наша страна для реализации их планов и надежд в науке и искусстве, культуре и спорте, на государственной службе. На Алтае, например, мало кто знает подробности жизни академика Российской академии наук, уроженца Германии Фридриха Вильгельма Радлова, начавшего впечатляющую карьеру лингвиста, археолога и этнографа в Барнауле с должности учителя окружного горного училища, где он проработал с 1859 по 1871 годы.

Это история о том, как молодой человек ради достижения своей мечты отважился уехать из Берлина в Санкт-Петербург, выучить русский язык, принять российское подданство, отправиться в далекую, холодную Сибирь, чтобы сеять разумное, доброе, вечное и навсегда остаться на своей новой Родине.

Радлов родился в мае 1837 года в Берлине, был единственным ребенком в семье, отец служил в полиции. Окончив гимназию, Радлов в 1854 году поступил на философский факультет местного университета, который в Европе котировался достаточно высоко. Там он увлекся востоковедением.

- Радлова еще студентом увлекла идея пока не изученных восточных языков - в середине XIX века по этой теме хватало белых пятен. Он уже представлял свое будущее: выучить русский язык (им он начал факультативно заниматься в университете), попасть в азиатскую Россию, чтобы взяться за исследование тунгусо-маньчжурских языков народов Дальнего Востока, - рассказывает авторитетный алтайский краевед Вадим Бородаев.

Современная молодежь таких, как Фридрих Вильгельм, называет "продуманными". В 1858 году 21-летний ученый защитил в Йенском университете диссертацию на тему "О влиянии религии на народы Азии", был удостоен степени доктора философии, попрощался с родителями и отправился в столицу Российской империи. В недешевом Санкт-Петербурге предстояло добыть средства к существованию и найти способ отправиться на восток страны.

Запасшись рекомендательными письмами от немецкой профессуры, Радлов искал нужные контакты. Ему повезло - Кабинет его императорского величества (своего рода аналог нынешней администрации Президента) возглавлял барон Петр Мейендорф, этнический немец. Тот пообещал пристроить нового знакомого в одну из научных экспедиций. Радлов продолжал учить русский язык, давал в Петербурге частные уроки и ждал. Нужной экспедиции на восток все не было, но в ведении Кабинета уже столетие находились алтайские предприятия, где выплавляли стратегически важный для государства металл - серебро.

- В Барнауле размещалось окружное горное училище, решение о его открытии было принято при Екатерине Второй. Система подготовки кадров была особенно важна для Сибири. От кадров на кабинетских предприятиях, их профессионализма зависело очень многое, если не все. Телефонов тогда не было, письма с курьерами до Петербурга и обратно шли по три месяца. Весной и осенью наступала полная распутица. Коммуникация на время прерывалась - на местах надо было принимать самостоятельные решения. Это не Тула с Ярославлем, откуда всегда можно быстро добраться до Петербурга, все согласовать и уточнить. Если кадры в Сибири будут неумелыми, о каком производстве можно вести речь? Степень ответственности у заводских специалистов была гораздо выше, чем сейчас, - отмечает Вадим Борисович.

Вскоре Мейендорф, узнав о свободной вакансии учителя латыни и немецкого языка, предложил своему протеже ехать в Барнаул. Заработок неплохой, коренные народы на Алтае есть, правда, тюркоязычные, но их языки тоже плохо изучены. Это была развилка судьбы для молодого человека.

- Согласного судьба ведет, несогласного тащит, - напоминает краевед древнюю мудрость. - Радлов согласился, но с одним условием: летом, во время каникул, он будет заниматься экспедиционными поездками по Алтаю. Мейендорф дал добро. А "Высочайшее соизволение" на такое финансирование было получено от монарха в декабре 1860 года. Первый "транш" пришёл только в 1861 г., после "высочайшего соизволения", выхлопотанного Мейендорфом. А вот чтобы руководство училища благоволило научным поездкам Радлова - это было по силам борону сделать сразу, уже в 1859-м. В центре понимали, что отдаленные территории империи нужно изучать. Собственно, для этих целей было создано Русское географическое общество.

Чтобы преподавать в училище, требовалось сдать экзамен на русском языке и принять российское подданство. В 1859 году целеустремленный молодой человек успешно одолел языковой экзамен, поменял гражданство, стал Василием Васильевичем Радловым и отбыл в Барнаул.

Когда молодой учитель обустроился на новом месте, из Берлина приехала Паулина Фромм, с которой он обручился перед отъездом в Россию. Об их семейной жизни подробностей мало, но жили Радловы в мире и согласии. Нарожали в Барнауле пятерых детей, супруга сопровождала мужа в летних экспедициях.

Летом 1860 года в Горный Алтай отправилась маленькая экспедиция: Василий Васильевич с женой и помощником из числа воспитанников горного училища. Чуйского тракта тогда не было - лишь конная тропа. Добрались до границы с Монголией, на обратном пути в Улале Радловы позвали крещенного алтайца к себе гости на полгода. Цель - поднатореть за это время в "алтайском наречии", как говорил Радлов. Впоследствии он мог спокойно объясняться с тувинцами, хакасами, узбеками, казахами. С юности изучавший иностранные языки, Радлов к концу жизни стал полиглотом. А гостевал у него не кто иной, как Михаил Васильевич Чевалков, впоследствии ставший священником и писавший свои проповеди на родном языке. Ныне это почитаемая фигура в Республике Алтай. Когда Василий Васильевич в более поздний период опубликовал серию образцов тюркской литературы, он включил написанную Чевалковым автобиографию, созданеную в гостях у Радловых. Обрусевший немец публиковал эти тексты в разработанной им латинской транскрипции (кириллического алфавита у алтайцев еще не было). Радловские наработки сильно помогли языковедам, в том числе европейской профессуре, в изучении тюркских языков. В одном из российских энциклопедических словарей, изданном в середине 1870-х, Василий Васильевич уже значился как исследователь, занимавшийся тюркскими языками.

Экспедиции по Горному Алтаю не были легкой прогулкой. Однажды Радлов и его спутники заблудились в черневой тайге, голодали. Когда они все-таки вышли на Чулышман, то наткнулись на китайских чиновников (в то время алтайцы платили дань и России, и Поднебесной), которые не выказали к подозрительным оборванцам из тайги должного почтения. Радлову пришлось срезать с мундира дорогие пуговицы, чтобы купить еды у местного населения. Были и другие приключения. В распоряжении Радлова было пять лет денежных дотаций, он стремился охватить как можно больше территорий, населенных тюркскими народами. Везде записывал тексты и делал языковые словарики.

В 1861 году в Барнаул прибыла французская экспедиция во главе с Гюставом Менье. Об этом периоде жизни Радлова, связанном с археологическими раскопками, "РГ" подробно рассказывала в мае 2025-го.

В 1862 году Радлов провел самостоятельные раскопки на Иртыше и отправил отчет в столицу, где его труды были одобрены и новоиспеченный археолог получил дотации на будущие работы. Не случайно, сибирским ученым Радлов известен прежде всего как археолог, внесший большой вклад в эту науку. Хотя для него археология была своего рода хобби.

В 1864 году, Радлов направился в столицу - умер Мейендорф, надо было найти другого влиятельного человека, который бы помог с финансированием дальнейших научных изысканий. Предлог для поездки был уважительный - отдать в печать рукопись своей первой книги. Ему опять повезло: в Петербурге удалось выйти на влиятельную придворную фрейлину, баронессу Эдиту Федоровну Раден, а через нее - на великую княгиню Елену Павловну. С их помощью удалось договориться о продлении финансирования на пять лет. В 1870-х в Лейпциге в двух томах были опубликованы для читающей европейской публики путевые заметки "Из Сибири". Радлов посвятил их баронессе.

Он плодотворно поработал следующие пять лет. Руководство горного училища шло ученому навстречу - свои учебные занятия Радлов завершал на месяц раньше окончания учебного года. Российская империя расширяла владения за счет Туркестана, и барнаульский ученый чуть ли не следовал по стопам военных.

Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилось и финансирование его экспедиций. Дальнейшее пребывание на Алтае для него, как ученого, больше не имело смысла. В своих воспоминаниях Василий Васильевич написал, что весь день отдавал училищу, а ночь - любимой научной работе. Настало время кабинетной работы над огромным массивом собранной информации. Радлов и его семья покинули Барнаул в 1871 году. Василий Васильевич намеревался обосноваться в Петербурге, но жизнь снова скорректировала планы. Радлову, как авторитетному тюркологу и опытному педагогу,

попечитель Казанского учебного округа Шестаков предложил поработать на ниве образования и продолжить научные изыскания в столице волжской Татарии. С ним Радлов, оказавшись проездом в Казани, случайно встретился в гостях у профессора Ильминского, известного востоковеда.

Так в жизни Радлова начался казанский период, длившийся 12 лет. Одной из главных задач Василия Васильевича стала организация работы татарских национальных школ, где дети получали образование на родном языке. И он это сделал с присущей ему системностью и ясностью мысли. Все так же Радлов днем работал на госслужбе, а по ночам писал научные труды, обобщая свой огромный архив по Сибири. В 1884 году он был избран ординарным академиком Императорской академии наук. Третий, завершающий этап научной деятельности Радлова пришелся на Санкт-Петербург, где ему поручили заведовать знаменитой Кунсткамерой, находившейся в запущенном состоянии. Изучив европейский опыт музейной работы, Василий Васильевич взялся за кардинальную перестройку Кунсткамеры на современные рельсы. Сегодня это Музей антропологии и этнографии РАН.

- У нас до конца еще не понимают масштабов этой исторической личности - крупнейшего языковеда-тюрколога, и этнографа, труды которого оказали огромное влияние на развитие мирового востоковедения. Вершина этой горы где-то за облаками. Радлов был честным ученым, отнюдь не конъюнктурщиком. В Петербурге, кстати, хранятся его рукописные материалы, до сих пор не изданные, - говорит Вадим Борисович.

Умер академик Радлов уже в Советской России, в Петрограде в 1918 году. Ныне в городе на Неве в Музее антропологи и этнографии РАН ежегодно проводится научная конференция "Радловские чтения". Бережно чтут его память и в Казани. В Барнауле в 1963 году проезд Транзитный был переименован в проезд В.В. Радлова. Я заглянул на эту кривую улочку в частном секторе длиной меньше 200 шагов и гравийной дорогой - зрелище грустное. Местный историк Евгения Артюх написала о Радлове кандидатскую диссертацию, на основе которой была издана монография "Алтайский период в научной деятельности В.В. Радлова". Она есть в краевой библиотеке им. Шишкова. А вот ни мемориальной доски, ни тем более памятника ему, учителю и ученому, в Барнауле нет. Хотя было бы логично увидеть его рядом с главным корпусом педуниверситета. А то как-то неловко получается: в вузовском скверике стоит бюст Владимиру Высоцкому, не имеющему никакого отношения к БГПУ. Поблизости в 2009 году заложен и освящен камень, гласящий, что здесь будет памятник славянской письменности. Скульптурную группу ее создателям, просветителям Кириллу и Мефодию в 2019-м установили близ Знаменского монастыря, но камень у вуза остался. Неужели затем, чтобы славянскую письменность увековечить еще раз?

Кстати

Барнаул иногда отличается странным отношением к памяти о знаменитых земляках. В краевом центре, например, не могут решить вопрос, который выеденного яйца не стоит. Пять лет назад руководство Русского географического общества прислало красивую бронзовую плашку с эмблемой РГО и текстом "В этом здании жил Сергеев Алексей Дмитриевич. 1930-2002. Кандидат географических наук, краевед, один из основателей Барнаульской секции Географического общества СССР". Стандартные плашки с фамилиями известных стране географов были отправлены по многим городам. Везде приняли с благодарностью. Кроме Барнаула. Городской администрации не понравилось слово "здание". Необходимо, указали чиновники, заменить на "дом", как им посоветовали некие эксперты. Не важно, что 99,999 процента барнаульцев не увидят принципиальной разницы между домом и зданием. В руководстве РГО оцепенели от барнаульской въедливости и развели руками: не хотите - ваше дело. Память об Алексее Сергееве хранится на столе одного из местных историков.

Читайте также: