"Вокруг Булгакова": "красный граф" Алексей Толстой

2025-08-03T09:00:00Z — Михаил Афанасьевич Булгаков был беспощаден к своим недостаткам… Особенно – когда видел их в других. Этим были предопределены сложные отношения между ним и Алексеем Николаевичем Толстым. Толстой был белым, который сознательно перешёл на сторону красных. Это сближало писателей и вызывало у Булгакова отторжение. Тем более, что устроился Толстой лучше

---

Знакомство Толстого и Булгакова началось заочно и, почти наверняка, ещё до революции – к 1917 году Толстой был уже довольно известным писателем, автором нескольких романов, пьес и даже двух поэтических сборников. Наверняка до Булгакова дошёл и громкий скандал – дуэль Гумилёва и Волошина из-за поэтессы Черубины де Габриак, на которой Толстой был секундантом.

Булгаковеды считают, что роман Толстого "Сёстры" (первая часть трилогии "Хождение по мукам"), опубликованный в Берлине в 1922 году, оказал большое влияние на Булгакова и подтолкнул его к написанию "Белой гвардии", которую кто-то из булгаковедов назвал "Братья" по аналогии с Толстым.

Толстой же узнал о Булгакове, когда редактировал литературное приложение к берлинской газете "Накануне" – там он дал фельетонам (по сути это очерки) Булгакова очень высокую оценку. "Шлите побольше Булгакова!" – писал Толстой сотруднику московской редакции Эмилию Миндлину. Толстой редактировал "Похождения Чичикова", "Красную корону", "В ночь на 3-е число", "Чашу жизни", "Московские сцены" "Самоцветный быт", "Самогонное озеро".

Не без высокой оценки со стороны Толстого редакция прощала Булгакову выходки поистине удивительные. Например, в 1923 году он писал для газеты репортажи о Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке и в оконцовке принёс огромнейший счёт на посещение ресторанов национальных кухонь на две персоны (ходил он, разумеется, с женщиной – вероятно с Любовью Белозерской, но ни он, ни она это обстоятельство не уточняли). Редакция, что удивительно, счёт оплатила.

Правда, сам Булгаков относился к изданию резко критично:

"Компания исключительной сволочи группируется вокруг "Накануне". Могу себя поздравить, что я в их среде. О, мне очень туго придётся впоследствии, когда нужно будет соскребать накопившуюся грязь со своего имени. Но одно могу сказать с чистым сердцем перед самим собой. Железная необходимость вынудила меня печататься в нём. Не будь "Накануне", никогда бы не увидели света ни "Записки на манжетах", ни многое другое, в чем могу правдиво сказать литературное слово".

Причина таких оценок очевидна: "Накануне" – издание "сменовеховцев", т.е., представителей той части российской интеллигенции, которые сначала не восприняли Октябрьскую революцию, но затем начали сотрудничать с большевиками. Не безвозмездно конечно – газету "Накануне" финансировало ОГПУ (о чём Булгаков, разумеется, не мог знать).

Булгаков к смене вех относился плохо, хотя сам был ярким представителем именно этого течения. Правда, в отличие от того же Василевского – "НеБуквы" он не пытался выглядеть более большевиком, чем Ленин. Этим, кстати, "сменовеховцы" отличались от нынешних релокантов – от них никто не требует страшных клятв верности власти и её политической линии.

Сколько я не читал воспоминаний и булгаковедческой литературы, нигде не обнаружил ссылок на то, что Булгакову кто-то когда-то припоминал нахождение в "компании исключительной сволочи". Зато очень часто читал о том, что его критиковали за недостаточно верноподданическую линию по отношению к Советской власти.

В мае 1923 года Толстой приехал в Москву. Тогда упоминание о Толстом впервые появляется в дневнике Булгакова:

"Из Берлина приехал граф Алексей Толстой. Держит себя распущенно и нагловато. Много пьёт".

Приём в честь Толстого организовывал Булгаков, описавший его в "Театральном романе". Толстой там был выведен под именем Измаила Бондаревского, а автобиографический герой Булгакова вроде бы просто гость.

Впрочем, в какой-то степени так и было. Татьяна Николаевна Булгакова вспоминала:

"Когда из-за границы Алексей Толстой вернулся, то Булгаков с ним познакомился и устроил ужин. У нас было мало места, и Михаил договорился с Коморскими, чтобы в их квартире это устроить. Женщин не приглашали... Но Зина заболела и лежала в постели, и они решили меня позвать, потому что нужна была какая-то хозяйка, угощать этих писателей. Народу пришло много, но я не помню кто".

Адвокат Владимир Коморский имел целую квартиру в Малом Козихинском переулке – по тем временам невероятная роскошь. Вот как писал сам Булгаков в рассказе "Москва 20-х":

"Зина чудно устроилась. Каким-то образом в гуще Москвы не квартирка, а бонбоньерка в три комнаты. Ванна, телефончик, муж, Манюшка готовит котлеты на газовой плите, и у Манюшки ещё отдельная комнатка. (…) Ах, Зина, Зина! Не будь ты уже замужем, я бы женился на тебе".

В квартире Коморских собирался литературный клуб, который, помимо Булгакова, посещали Борис Пильняк, Андрей Соболь, Юрий Слёзкин, Дмитрий Стонов, Валентин Катаев. В общем, место было, что называется, "намоленное".

Спустя два месяца он снова встретится с Толстым, окончательно вернувшимся на родину:

"Трудовой граф чувствует себя хорошо, толсто и денежно. Зимой он будет жить в Петербурге, где ему уже отделывают квартиру, а пока живет под Москвой на даче..."

Булгаков, разумеется, Толстому завидовал. Правда, не столько его материальному положению (хотя и ему тоже), сколько тому, что Толстой жил в Европе, куда Булгаков рвался всю жизнь, но так и не попал.

Писатели постоянно контактировали, Максим Горький и вовсе считал их обоих будущим русской литературы. Литературовед Марина Черкашина пишет:

"Близкие Булгакову люди предлагают ему заключить негласное соглашение с Толстым такого рода: он, Булгаков, "лучший драматург", а Толстой – "лучший прозаик". Несмотря на свое бедственное положение Булгаков отказался от подобного "творческого союза".

Это было в 1934 году, пьесы Толстого не доходили до сцены и смысл сотрудничества, предлагаемый анонимными доброжелателями, состоял в инсценировке его произведений. Булгаков же инсценировки не любил в принципе, хотя его пьесы и сценарии по мотивам, допустим, Гоголя, безусловно прекрасны.

Профессор Алексей Варламов, автор ЖЗЛовских биографий обоих писателей, характеризует их так:

- "Толстой – пример писателя, который управляет своим талантом, он удостоился славы ещё при жизни. Булгаков – писатель, управляемый своим талантом, он хотел печататься здесь и сейчас".

- "Алексей Толстой – русский патриот, Россия для него бессмертна, а Михаил Булгаков не мыслил такими категориями, как Россия, большевики, государство, его интересовала его личная жизнь, он был индивидуалист по натуре".

При этом, во многих своих оценках они сходились. Например, Булгаков не любил театральные эксперименты Всеволода Мейерхольда. Но и А.Н. Толстой писал о них в 1924 году так:

"Я не принимаю эстетизма ни тогда, когда он выявляется в лордах Брюммелях и бесполых девушках с хризантемой в руке, ни тогда, когда он через огонь революции трансформировался в конструктивизм и в доведённые до гениального опустошения сверхизысканные постановки Мейерхольда".

А ведь до отказа от конструктивизма в то время было ой как далеко – нельзя сказать, что Толстой ориентировался на какие-то антиконструктивистские тенденции в советском руководства или даже предвидел их.

Ну и ещё несколько интересных фактов из отношений Булгакова и Толстого.

Как-то раз Толстой обмолвился Булгакову, что у писателя должно быть три жены. Разумеется, это была шутка и, разумеется, Булгаков не побежал выполнять указание "красного графа". Но факт остаётся фактом – у обоих писателей было по три жены.

Общеизвестно, что Елена Сергеевна Булгакова стала одним из прототипов Маргариты в "закатном романе".

Менее известно то, что её второй муж, генерал Евгений Шиловский, тоже стал прототипом – Вадима Рощина в романе Алексея Толстого "Хождение по мукам". Тут связь столь же очевидная – второй женой Шиловского была Марианна Алексеевна Толстая.

Булгаковед Алексей Панфилов отмечает, что "окончательная судьба Мастера и Маргариты, обретающих "не свет, а покой", – чрезвычайно напоминает финал (…) толстовского романа "Гиперболоид инженера Гарина".

Читайте также:

2025-08-01T08:13:31Z

Невезучий. Полковник Зверев мог бы быть героем, а стал подручным Власова

Его имя теряется в числе других имен участников процесса, и среди всех предателей он оказался, пожалуй, наименее идейным. Григорий Зверев вполне мог закончить войну героем Красной Армии, но вышло иначе.

2025-08-03T21:01:00Z

Гляди в оба. Терял ли глаз в бою фельдмаршал Кутузов?

4 августа 1774 года Михаил Кутузов получил ранение в голову, вследствие которого родилась легенда об «одноглазом полководце»

2025-08-01T05:15:00Z

Боролся со взятками и заботился о рабочих. О первом министре путей сообщения России

Благодаря некрасовскому стихотворению многие считают, что железную дорогу Петербург — Москва строил граф Клейнмихель. На самом деле главную роль в этом "страшно громадном труде", реализовав мечту всей своей жизни, сыграл другой человек — Павел Петрович Мельников. Он никогда не выпячивал свои заслуги, не любил говорить о себе, не требовал личного комфорта, а от торжеств в честь своего 60-летия отказался, отрезав: "Не надо хвалить меня за то, что сделано усилиями всей страны"

2025-08-01T08:11:15Z

Король сатиры. Как Аркадий Райкин обманул смерть, спасся из тюрьмы и насмешил миллионы россиян?

2025-08-03T03:38:00Z

Что «Цыган» нагадал. Автор романа про Будулая знал о настоящей любви всё

Зрители требовали от киношного Будулая не умирать и вернуться к Клавдии. Сочинивший эту историю писатель возражать не стал.