Невезучий. Полковник Зверев мог бы быть героем, а стал подручным Власова

2025-08-01T08:13:31Z — Его имя теряется в числе других имен участников процесса, и среди всех предателей он оказался, пожалуй, наименее идейным. Григорий Зверев вполне мог закончить войну героем Красной Армии, но вышло иначе.

2 августа 1946 года в газете «Правда» появилась небольшая заметка, озаглавленная «Сообщение Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР».

Советских граждан извещали о том, что рассмотрены дела бывших высокопоставленных офицеров и генералов РККА, перешедших на сторону Гитлера. В истории этот суд остался под условным названием «процесс Власова».

Все 12 подсудимых были признаны виновными, и в день вынесения приговора 1 августа 1946 года повешены во дворе Бутырской тюрьмы.

Постсоветские попытки реабилитации казненных фактически потерпели неудачу — при пересмотре дела в начале 2000-х с них сняли обвинения по пункту «Антисоветская агитация и пропаганда», признав остальные статьи обоснованными.

Несмотря на то, что исход был для всех один, у каждого из осужденных была своя дорога предательства. И, пожалуй, наиболее извилистой она получилась у Григория Зверева.

Его имя теряется в числе других имен участников процесса, и среди всех предателей он оказался, пожалуй, наименее идейным.

Уроженец Алчевска, выходец из семьи рабочего, он в 19 лет вступил в Красную Армию, воевал против Врангеля, затем окончил курсы комсостава и остался на службе.

Во времена «Большого террора» Зверев был начальником штаба стрелкового полка. Его сослуживцев арестовывали, они дали на него показания, но по какой-то причине материалам не дали хода. В 1939 году его направили на советско-финскую войну, где, правда, допустили лишь до командования частями второго эшелона.

Тем не менее, поведение Зверева и его командные способности сочли достаточными для повышения. Весной 1941 года он, будучи в звании полковника, принял командование над вновь сформированной 190-й стрелковой дивизией.

С июля 1941 года дивизия Зверева вела тяжелые оборонительные бои на территории Украинской ССР. К началу августа от нее мало что осталось, и она попала в окружение. Комдив отдал команду идти на прорыв, но он потерпел неудачу. Зверев попал в плен, однако немцы не поняли, кто перед ними.

Дело в том, что полковник избавился от знаков различия и офицерской формы, выдав себя за рядового Шевченко, этнического украинца. Немцы в это поверили, и как «местного жителя» освободили из лагеря для военнопленных.

После этого Зверев сумел добраться до линии фронта, перейти ее и выйти в расположение частей Красной Армии.

В течение двух недель полковника проверяли особисты, и в итоге приняли половинчатое решение — на передовой не оставлять но и под суд не отдавать. Зверева отправили в глубокий тыл, где он занимался подготовкой резервов для фронта.

Возможно, что в этом качестве он мог оставаться до конца войны, но Зверев регулярно подавал рапорты с просьбой отправить его на передовую. И в конце декабря 1942 года ему пошли навстречу, отправив на Воронежский фронт.

Три месяца он, будучи сначала замкомдива, а затем и комдивом, успешно участвовал в наступлении. В феврале 1943 года советские войска заняли Харьков, и Григорий Зверев был назначен его военным комендантом.

Однако немцы нанесли мощный контрудар, Харьков вновь пришлось оставить, а 350-я стрелковая дивизия полковника Зверева вела тяжелые оборонительные бои. Когда дивизии удалось вырваться из «кольца», ее отправили на доукомплектование. Но комдива среди вырвавшихся не было — согласно рапорту уцелевших, полковник Зверев и ряд других офицеров погибли на КП дивизии смертью храбрых во время танковой атаки противника.

На свою беду Зверев выжил, снова попав в плен. На сей раз выдать себя за рядового не получилось, и его стали обрабатывать на предмет присоединения к коллаборационистам генерала Власова. Зверев знал Власова лично, и в итоге дал согласие на сотрудничество.

Полковника отправили в школу пропагандистов, после чего поручили ему вербовку новых рекрутов для РОА по лагерям военнопленных.

Свидетели утверждали, что Зверев пользовался особым доверием Власова, но вряд ли его самого это радовало. После Курской дуги ему стало очевидно, чем в итоге закончится война, и его собственная судьба представлялась незавидной — если после первого плена его простили, то новые похождения явно не оставляли шансов на снисхождение.

Единственное, что держало его на плаву — отношения с женщиной, с которой у Зверева завязался роман. Дама была русской, и ей полковник очень дорожил.

В начале 1945 года Власов произвел Зверева в генерал-майоры, поручив ему командование 2-й пехотной дивизией РОА.

Фактически же никакой дивизии не было, вплоть до апреля 1945 года она находилась в стадии формирования. В это время дивизия металась между Австрией и Чехословакией, а внутри царили разброд и шатание — одни хотели уйти к американцам, другие были намерены уйти к Красной Армии.

Сам Зверев предложил всем самостоятельно решать свою судьбу, самоустранившись от командования. Причиной для этого стала личная драма — его жена, поняв, к чему все идет, ушла из жизни.

10 мая 1945 года Зверев решил завершить свою историю, выстрелив в себя из пистолета. Однако он лишь выбил себе глаз, а когда пришел в себя, обнаружил, что находится в советском госпитале — раненого изменника нашли сотрудники «СМЕРШ».

На допросах Зверев признавал вину, поясняя: «Пошел я в РОА для того, чтобы помочь русским военнопленным, находившимся в германских лагерях. Путь для этого я избрал неправильный, преступный».

О снисхождении он не просил, а надеялся, что с учетом обстоятельств, его все-таки расстреляют, а не повесят. Но суд счел, что Григорий Зверев подобной милости не заслуживает.

Читайте также: