Профессор Жданов рассказал о взглядах иностранных аналитиков на антироссийское давление коллективного Запада

2025-07-21T09:14:23Z — Метания американского президента в отношении к России и к ее спецоперации на Украине вызывают смятения умов в толерантной Европе

– Юрий Николаевич, у всех уже навязла на зубах эта пресловутая загадочность всенародно избранного американского президента. То он «опускает» Зеленского на глазах изумленной публики и восхищается Путиным. Затем всплывают его былые угрозы «разбомбить к черту» Москву и Пекин. То он прекращает военные поставки Украине, потом – возобновляет, но – за европейские деньги. Что происходит?

– Согласен, с Байденом все было абсолютно понятно – откровенный враг. А Трамп, как у Высоцкого, - и не друг, и не враг, а - так…

– А, действительно, как?

– На самом деле, убежден, Трамп точно России не друг. Тут не надо обольщаться. Только он более искусный актер (и, пока, не в деменции) и ловко подстраивается под изменившуюся ситуацию, следуя указаниям тайного, но могущественного режиссера – «глубинного государства», с которым Трамп, якобы, борется.

Полагаю, не надо зацикливаться на неких конкретных и одномоментно меняющихся цифрах поставок вооружения, субсидий, процентах от ВВП на «оборонку» и прочих деталях. Какая разница, сколько систем «Пэтриот» - 17, 18 или 20 – будет поставлено Украине? И за чей счет? Важно, что они будут работать против наших боевых летательных аппаратов. Суть не изменится.

– В чем же эта суть?

– В непрекращающемся стремлении «коллективного Запада» нанести стратегическое поражение России и воспользоваться плодами этого поражения. Впрочем, это давно известно. Более того, известны даже схемы их действий. Интересно другое – как они оценивают и реагируют на возникающие ситуации, которые не вписываются в их концепции.

– И – как?

– Реакцию этого «коллективного Запада» хорошо проанализировал Национальный исследовательский институт мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова Российской академии наук. По мнению аналитиков ИМЭМО, видна некоторая растерянность американских экспертов, часто указывающих на рост масштаба неопределенности после второго избрания Трампа (тут вы правы – они порой сами не понимают, что происходит). Вместе с тем видно, как американские «мозговые центры» начали отчетливо транслировать идею главенства узких национальных интересов США над глобальными обязательствами, прежде считавшимися синонимами. Как утверждают наши эксперты из ИМЭМО, это заметно и в рефлексиях по поводу скандалов в благородном евроатлантическом семействе, и в вопросе об Украине, и по некоторым периферийным темам. Не подвергая сомнению несущие опоры «западно-ориентированного» миропорядка – например, трансатлантическую солидарность в НАТО, – американская экспертиза отчетливо ищет ответ на вопрос о дальнейшем разделении бремени расходов всех типов – и не в пользу своих союзников.

Американцы касаются темы отношений с европейскими союзниками довольно скупо, указывая на накопившийся объем противоречий по обоим берегам Атлантики. Дежурная краткая формула про умеренно-позитивный прогноз для трансатлантического взаимодействия – из-за слишком больших издержек подлинного разрыва – оттеняется сетованиями на то, что платформа для компромисса невелика. Вашингтон имеет массу содержательных претензий к своим европейским союзникам (в первую очередь, по линии финансирования обороны), а те утрачивают к нему доверие, видя, что в текущей администрации, по сути, нет ни одного «истинного атлантиста».

При этом обе стороны, как отмечается, преувеличивают негатив в поведении партнера-оппонента, что дополнительно осложняет достижение взаимопонимания.

- Речь идет, в том числе, и о перетягивании каната между Великобританией и Францией в борьбе за стратегическое лидерство?

– Да. И это происходит в условиях нарастающего (якобы) отстранения Америки. Формально, оставаясь в рамках единого нарратива, и зачастую единых оценок происходящего, аналитики Франции и Англии по-разному подходят к задаче формулирования рекомендаций по укреплению западноевропейского ансамбля в целом. Британцы привержены к практико-ориентированной, прагматической школе мысли, при этом их рекомендации носят откровенно антироссийский характер. По сути, проект пересборки европейского пространства безопасности для них – это вопрос о силовом сдерживании России, в том числе путем активного создания помех ей на постсоветском пространстве.

В тематике стратегической автономии Европы наблюдается определенный методологический раздрай. Британская позиция сводится к педалированию «российской угрозы», причем в довольно незамысловатой форме: после Украины, якобы, Москва возьмется за Европу, поскольку та не вооружена в достаточной степени, а США сокращают свое присутствие на континенте. В связи с этим говорится о некотором «окне уязвимости», наступающем по истечению примерно двух лет после завершения военных действий на Украине.

– Ну, это традиционно – «англичанка гадит». Но и Макрон метит в Наполеоны, не так ли?

– Тут сложнее. Макрон со своей странной женой – всего лишь неудачная театральная афишка. Не будем придираться - всякое бывает, любовь зла. На самом деле, французы более академичны и дают себе труд взглянуть на проблему с более широкими горизонтами. Оставаясь в русле текущей повестки – первостепенном значении российской военной «опасности» для «единой Европы» – они, по крайней мере, регулярно ставят задачу по поиску разумного прагматического компромисса, который удовлетворил бы все стороны противостояния в Евроатлантическом регионе, создав зародыш новой архитектуры безопасности. Проблема трансатлантического единства в рассматриваемый период активно волновала в основном французских аналитиков, пытавшихся концептуализировать происходящее и предложить стратегии дальнейших действий. В рамках строго атлантистского дискурса одни исследователи прямо провозглашают трампистскую Америку ценностным и идеологическим противником Европы, обвиняя американского президента в «гоббсианской» (приверженной идее всепоглощающего приоритета централизованного государства над общественными свободами) и «колониально-империалистической» политике.

И США, и Россия рассматриваются французами пусть как разные, но все-таки соперники Европы, и выход из ситуации им видится один: укрепление силового потенциала на континенте и дальнейшая стратегическая автономизация ЕС.

У французских исследователей виден интересный ракурс. Европа, утверждают они, в силу своей силовой неполноценности уже второй раз за последние годы оказывается крайней в двухсторонних спорах Москвы и Вашингтона, что расшатывает восприятие американских оборонных обязательств внутри НАТО. Сначала, как указывается (и справедливо), США с 2000-х годов затягивали Украину в НАТО, в том числе поперек мнения самих европейцев. А теперь пытаются сепаратно решить свои проблемы с русскими, перекладывая на Европу издержки по укреплению обороны Украины. В результате ЕС находится перед сложным, но ложным выбором: либо сбросить за борт обязательства по Украине – и тем самым окончательно отказаться от каких-либо претензий на статус самостоятельного гаранта безопасности в Европе; либо продолжить поддержку Киева, тратя на это все больше ресурсов непроизводительным образом и теряя глобальную конкурентоспособность. Оптимальным выходом им видится «европеизация» НАТО с переносом в Европу центра тяжести принятия решений внутри альянса (последнее выглядит как благое пожелание, особенно в условиях не самой дружественной позиции Вашингтона).

И в тех, и в других тезисах, однако, просматривается подспудная ставка на возможное укрепление лидерства Парижа в новой конфигурации «стратегической автономии» Европы за счет обстоятельств, вызванных политикой Трампа. Во Франции ставится вопрос о чрезмерности быстрого роста военных расходов, которые не могут быть «впитаны» имеющейся оборонной промышленностью с достаточной эффективностью. Кроме того, уровень военных расходов в 4–5% ВВП признается утопическим («Европа не собирается воевать с США»), достаточным считается имеющийся уровень в 2%. Основные усилия предлагается направить на формирование потенциала «еврообороны», в том числе путем поиска рынков сбыта для продукции военной промышленности стран Европы и сотрудничества с внешними игроками, поскольку сейчас оборонный сектор слаб и фрагментирован.

Здесь вновь опосредованно или напрямую поднимается тема французского лидерства – через утверждение о формировании независимых от НАТО вооруженных сил, в том числе сил ядерного сдерживания с опорой на франко-британские потенциалы.

Что любопытно, французские аналитические центры зафиксированы на поиске «реалистской» стратегии в отношении кризиса, полагая, что требованиям и России, и Украины не хватает реалистичности. В частности, указывается на необходимость оказать давление и на Вашингтон, чтобы вынудить обе стороны конфликта прийти к компромиссу – «наименее несправедливому миру», по выражению Паскаля Бонифаса, основателя и директора одного из известнейших французских аналитических- центров. Примечателен призыв некоторых авторитетных французских экспертов выйти за рамки идеологизированного западного нарратива о ценностях и психологии отдельных политических лидеров и взглянуть на украинский конфликт с точки зрения сложного исторического процесса.

- А как на это смотрят немцы? Все-таки, историческое соперничество Германии и Франции никуда не делось.

– Тоже интересно. Германская экспертиза четкого каркаса стратегического мышления предложить пока не может. Ее работа характеризуется весьма широким размахом – от довольно радикальных, даже воинственных призывов к милитаризации Европы, до попыток упрямо следовать линейным, привычным схемам мышления и оценочным категориям родом из 1990-х и 2000-х годов. Здесь со всей очевидностью наблюдается поле, на котором что-то должно вырасти – либо оно так или иначе будет засажено семенами, уже проращиваемыми в Лондоне или Париже. Германские аналитики больше озабочены размыванием расширенного ядерного сдерживания и обсуждают вопросы большей «европеизации» ядерного планирования НАТО. В некоторых направлениях это приобретает гротескные черты – вплоть до призывов увеличить количество ядерного оружия США на континенте и выдвинуть его на восток, в частности, в Польшу, а также вовлечь в систему совместных ядерных миссий больше участников.

Германские исследователи пытаются найти новую военно-политическую структуру в «евротройке», представляющей собой, по сути, хорошо известный франко-германский тандем внутри ЕС, дополненный Великобританией – заменой уходящим из Европы США.

- Что по этому поводу думают другие европейские партнеры?

– Более-менее внятное, причем – собственное мнение высказывает Польша (как-никак, она претендует на роль регионального лидера «от можа до можа», положение обязывает). Именно поэтому польские исследователи с удовлетворением указывают на важный институциональный сдвиг – «балтийскую конфигурацию»: рост числа выходцев из Прибалтики в структурах ЕС. По их мнению, это отражает рост озабоченности масштабом «российской угрозы» и способствует фокусировке политики безопасности ЕС на восточном фланге. Специфически украинский вопрос не выглядит, однако, точкой раскола Запада, хотя жалобы на этот счет проскакивают – в основном, в Германии. Польские «мозговые центры», следуя давней русофобской традиции, развили бурную активность в анализе трансформации российской экономики после 2022 года – с упором на поиск уязвимых мест. Сразу несколько аналитических работ посвящены изучению структурных изменений в российском производстве и экспортно-импортных потоках, анализу эффективности санкционной политики, транспортным коридорам.

- Они нашли эти самые уязвимые места?

– А чего их искать? Тут интересно другое. Поляки (молодцы) увидели и правильно поняли, что наш «разворот на Восток» носит не политико-конъюнктурный, а фундаментально-экономический характер. Китай рассматривается как важное «окно» для преодоления санкций, хотя и отмечается осторожность китайского руководства в экономической поддержке России. По мнению польских аналитиков, это следствие того, что Китай преследует не коммерческие соображения (как та же Индия), а, в первую очередь, стратегические, делая ставку на подрыв «западного международного порядка» исподволь. Делается вывод, что основной удар санкционной политики получили гражданские сектора российской экономики, при этом оборонный сектор был поддержан крупными бюджетными вливаниями, и санкции на него повлияли значительно меньше, чем предполагалось. Самой эффективной частью западных санкций в этих материалах признаны ограничения в финансовом секторе, резко осложнившие проведение трансграничных платежей.

Еще один важный аспект, к которому обращаются польские исследователи, это сохраняющаяся зависимость некоторых стран ЕС от российских энергоресурсов. С их точки зрения, единство внешней политики блока невозможно обеспечить без единогласного отказа от российских нефти, газа и урана.

– Каково мнение китайских экспертов?

– Мягко говоря, очень осторожное. Китайские коллеги, скажем так, весьма разборчиво подходят к интерпретации всего происходящего за пределами непосредственной зоны интересов КНР. Восток, как вы помните, - дело тонкое. Китайские «мозговые центры» пишут об украинском кризисе очень аккуратно, в основном подчеркивая устойчивость российской экономики к санкциям, и перечисляя весь ряд потенциальных ограничений для ее дальнейшего роста, как то: нехватку рабочих рук, инфляцию, рост потребительской задолженности по кредитам и огосударствление экономики, а также долгосрочные проблемы в экспортном энергосекторе. Собственно, тут нет ничего нового, чего бы мы сами не знали.

– И, все-таки, «коллективный Запад» придумал, как победить Россию?

– Они считают, что таки – да. Тут надо вспомнить сэра Уинстона Черчилля, который еще до Первой мировой войны сказал: «Ситуацию мало использовать, ее надо уметь создавать». Вот они ее и создают.

Аналитики Института мировой экономики и международных отношений имени Примакова считают, что единой позицией, причем как в США, так и в Европе, выглядит вопрос о конструктивной стратегии (что есть победа?). Общим местом является утверждение о необходимости укрепить украинскую государственность по итогам разрешения конфликта, поскольку — в этом западные аналитики единодушны — Россия преследует цель ее разрушения.

– Ну, это понятно. А что с Евросоюзом и НАТО?

– Вопросы структурирования Евроатлантического пространства безопасности западными аналитиками рассматриваются весьма скупо. Есть утверждения о необходимости включения Украины в НАТО как условии достижения устойчивого мира (в основном, у некоторых американских экспертов), но общей позиции на этот счет нет. А во Франции прямо указывают на то, что вхождение Украины в НАТО маловероятно.

- Споры ведутся только об Украине?

– Скажем так: у «коллективного Запада» наблюдается некая рассинхронизация мышления. Например, именно так выглядит их анализ текущих проблем Закавказья. В нем хорошо отразились приоритеты и оптика национальных стратегических сообществ. Американские «мозговые центры» смотрят на проблему региональной турбулентности через призму соотнесения с интересами США. Поскольку они в этом регионе не очень сильно проявлены, то декларируется сложный, «многовекторный» характер региональной динамики с повышением роли региональных лидеров и, наоборот, снижением роли глобальных внешних игроков (ЕС и США). На основании этого рекомендуется политика дистанцирования с координацией через дружественных игроков – членов НАТО, преследующих в регионе более активные цели (Францию и Турцию).

- Фактор России они учитывают?

– Разумеется. Зафиксировано (с большим сожалением) укрепление позиций России в отдельных странах постсоветского пространства. Это объясняется сложившимися комплексными взаимозависимостями (культурным и экономическим, в первую очередь) и неприятием активного вмешательства Запада (!) во внутренние дела. Подчеркивается, что в идеологической основе успеха российской политики лежит понятный даже в ЕС нарратив, близкий к тамошним евроскептикам. Рассматривая проблему с точки зрения поиска точек соприкосновения, во Франции указывают, что эти процессы могут вести к дальнейшему расколу Евразии (и мира в целом) на «западную» и «незападную» сферы. Что, к стати, уже и произошло.

Германские же исследователи больше озабочены отсутствием содержательной стратегии ЕС в отношении региона, но в качестве реперных точек выдвигают инфраструктурные проекты. По сути, речь идет о включении Южного Кавказа в систему энергообеспечения Европы, и только потом – как своего рода «противостояние России» там.

- Региональных партнеров Запад, как всегда, всерьез не рассматривает?

– Всерьез - нет. И это стратегическая ошибка Запада, повторяющаяся веками. Не знаю, почему. Какой-то аристократический снобизм. Роль региональных игроков, в частности Ирана, а также, что особенно странно, Турции, рассматривается скорее негативно – как попытка вытеснить оттуда США и ЕС. Нарастающее самоустранение США из региона в свете этого рассматривается как негативный фактор – в отсутствие у Европы значимых там инструментом.

Крайне характерна позиция, проявленная британскими аналитиками из весьма известного аналитического центра. Проблема региональной динамики воспринимается там исключительно через призму инструментализации борьбы с Россией. Предлагается масса форм реинтеграции региона под эгидой западного сообщества, но цель этого процесса – геополитическая: сдерживание России. Удивляться не будем, это давняя британская идея фикс.

Читайте также: