о советском поэте и актёре Юрии Визборе

2025-07-21T06:45:33Z — «Вот потешаемся над бардами. Посмеиваемся недобро. Держим их за сомнительных юродивых с непрочной репутацией псевдобунтарей, а меж тем первейший из них, тот, который Юрий Визбор, имеет в поэтическом своём багаже не просто удивительное — пророческое, сверхсовременное, упреждающее удар предполагаемого противника стихотворение».

Давеча поговорив о небывалом взлёте туризма в СССР в те самые благословенные 60-е, про которые у каждого на слуху невесть кем (народом, наверное) сочинённое «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей!», забыл, к стыду своему, упомянуть про менестрелей эпохи, про бардов без страха и упрёка. И это совершенно непозволительно. Потому как все «солнышки лесные», с которыми всем лирикам-физикам, геологам-философам «разлуки суждены», — суть один из элементов нашего культурного кода, нестираемого, растворённого до времени в крови. Пока комары не одолели, не протекла палатка, не кончилось горячительное и рыба не перестала клевать.

Вот потешаемся над бардами. Посмеиваемся недобро. Держим их за сомнительных юродивых с непрочной репутацией псевдобунтарей, а меж тем первейший из них (во всяком случае, по моему разумению), тот, который Юрий Визбор (про Енисей и балет с ракетами — это он), имеет в поэтическом своём багаже не просто удивительное — пророческое, сверхсовременное, упреждающее удар предполагаемого противника стихотворение.

Полюбопытствуем.

«Западный Берлин» называется.

Написано в 1970-м.

Там, в маленьком кафе

На углу Шёнхаузераллеи,

Где четыре старухи ежедневно

Обсуждают итоги

Первой и Второй мировой войны...

И оно всё правильно и так и есть — старух сильно больше в «благословенных краях» на тот миг осталось. Ибо дедушки из «электрических войск» не сами собой повывелись — мощью Красной армии были сметены. Меж тем продолжим.

Там, в маленьком кафе

На углу Шёнхаузераллеи,

Где из окон видны ещё руины,

Где безногий человек

С самого утра всё глядит в стакан...

Этот вот уцелел. Может, из плена русско-советского вернулся (и безногих брали в плен — мы ж не «электрики»), может, по госпиталям-хуторам затёрся. Инвалид, что тут скажешь — предметный срез войны и амбиций рейха. Меж тем...

Там, в маленьком кафе,

Посредине города Берлина,

На углу двадцатого столетья,

На опасном перекрёстке

Двух противоборствующих систем...

Не просто противоборствующих — готовых к последней смертельной схватке. Дипломатия в те времена, конечно, присутствовала. Такого скотоподобия, что ныне на Западах правит бал, всё ж таки не наблюдалось. Побаивались, держали на мордах лица хоть и мнимый, а респект. Меж тем!..

Там, в маленьком кафе,

Посреди задымлённой Европы,

На груди у небольшой планеты,

Что вращается по скучной

Круговой орбите вокруг звезды...

Напряжение белого стиха возрастает. Визбор не паж дворцовый. Жизнь видел во всех её проявлениях. Весь Союз спецкором исходил-исколесил, на всех великих стройках социализма побывал. Не белоручка. Наш слон, как ныне бы окрестили. Мегаслон — добавлю от себя. Ну и финал, братики-сестрички.

Там, в маленьком кафе,

Ничего такого не случилось,

Просто мы по-русски говорили.

И сказали старухи:

«Надо было раньше добить англичан!»

Славно! Славно и со знанием дела. Молодца, Юрий Иосифович, ни разу не подвёл. Всё в точку. Так и стоим мы на том перекрёстке по сию пору. Всё-то размышляем: «А ну как замиримся с Западом? Чай, не чужие они нам: руки-ноги — всё одинаково!..» А Запад — прорва старушечья плесневелая — сантиментов подобных, на перекрёстке супротив нас стоя, не имеет.

Он имеет рассуждения сугубо практические: кого раньше добить, чтобы русские скорее подломились, кого потом.

Змеиное кубло. Пропасть проклятущая.

Когда Юрий Визбор играл в фильме «Семнадцать мгновений весны» Мартина Бормана, то сам себе ставил задачу показать функционера бесконечно усталого, измотанного заботами очистки мира несовершенного от несовершенных недочеловеков. И с задачей, самому себе поставленной, справился гениально.

А вы говорите, бард. Надо же понимать, где люди грешные-простые, а где козлищи. И кто на какой стороне перекрёстка стоит.

В суть надо смотреть. Разные стихи автора надо читать. Не «солнышками лесными» одними были мы, есть да будем. Хотя и без них никуда.

Окопчик наш — последняя квартира,

Другой не будет, видно, нам дано.

И чёрные проклятые мундиры

Подходят, как в замедленном кино.

И солнце жарит — чтоб оно пропало, —

Но нет уже судьбы у нас другой,

И я кричу: «Давай, Виталий Палыч,

Давай на всю катушку, дорогой!»

Тоже Юрий Визбор, если что.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

Читайте также: