"Рассекречено не будет". Как Москва обставила лучшие контрразведки Запада

2025-07-02T05:00:00Z — Став жертвой предательства, он просидел восемь лет за решеткой. На успешной карьере был поставлен крест. Тем не менее имя разведчика-нелегала Морриса Коэна прочно вписано в историю мирового шпионажа. О последней тайне легенды отечественных спецслужб — в материале РИА Новости.

МОСКВА, 2 июл — РИА Новости, Виктор Жданов. Став жертвой предательства, он просидел восемь лет за решеткой. На успешной карьере был поставлен крест. Тем не менее имя разведчика-нелегала Морриса Коэна прочно вписано в историю мирового шпионажа. О последней тайне легенды отечественных спецслужб — в материале РИА Новости.

В лондонском пригороде Райслип по адресу Крэнли-драйв, 45, до сих пор стоит ничем не примечательный одноэтажный дом с мансардой. В 1954-м сюда переехали из Новой Зеландии торговцы антикварными книгами Питер и Хелен Крогер. А семь лет спустя этот небольшой коттедж стал одним из символов холодной войны. Сотрудники британской контрразведки и спецподразделения Скотленд-Ярда обнаружили внутри множество спрятанного шпионского оборудования, высокоскоростной радиопередатчик в подвале и антенну, опоясывающую чердак.

То, что Питер и Хелен — советские разведчики-нелегалы Моррис и Лона Коэн, британцы узнали лишь годы спустя. Тогда они даже не понимали, насколько опасных шпионов им удалось поймать. А между тем перед ними были одни из тех агентов, которые в свое время проникли в самое сердце Манхэттенского проекта и передали Москве данные об американском ядерном оружии. По одной из версий, по результатам работы Коэны превзошли даже чету Розенбергов.

У Коэнов все шло успешно, пока они не стали жертвами предательства сотрудника польских разведслужб Михала Голеневского, завербованного ЦРУ. В 1960-м он передал заграничным кураторам имена советских нелегалов, которые входили в Портлендскую шпионскую сеть, добывающую информацию из командования королевских Военно-морских сил. Группу возглавлял полковник КГБ Конон Молодый, Коэны обеспечивали ему связь с Москвой.

О том, что Питер и Хелен работают на Кремль, не догадывались даже близкие друзья — известный в Британии книготорговец Фрэнк Доэл и его жена Нора. Некоторые факты об их отношениях позднее вспоминала знакомая Доэла писательница Хелен Хэнф.

"Хелен, ты похожа на русскую шпионку!" — как-то раз сказала Нора. Хелен рассмеялась, Питер тоже. А через несколько месяцев Нора взяла в руки утреннюю газету и узнала, что Хелен и Питер Крогер были русскими шпионами", — писала Хэнф.

У МИ-5 на Коэнов не было ничего, кроме результатов обыска и наводки Голеневского. Что конкретно они передавали в Москву, выяснить не удалось, как и доказать сам факт шпионажа. Молодый брал всю вину на себя и до последнего защищал своих связных. Сами супруги тоже упорно молчали. В итоге Конон и Моррис получили по 25 лет тюрьмы, Лона — 20.

В 1967-м в газете "Известия" вышла статья "Чего добиваются адвокаты Брука?". Материал был посвящен британскому преподавателю русского языка Джеральду Бруку, арестованному двумя годами ранее в Москве за антисоветскую пропаганду. Советские журналисты отвечали на публикации в западной прессе о том, как в СССР несправедливо осудили за шпионаж якобы обычного туриста.

Впрочем, улики против Брука были весомые. У него и супруги Барбары сотрудники КГБ обнаружили листовки с антикоммунистической агитацией, спрятанные в упаковке открыток с видами Лондона. Агитматериалы англичанину передали знакомые из Народно-трудового союза русских солидаристов — одной из главных антисоветских организаций, связанных с западными спецслужбами. Барбару "пожалели" и сразу выслали на родину. Джеральду дали пять лет заключения.

К тому времени шпионские обмены стали устоявшиеся практикой. В 1962-м Рудольфа Абеля обменяли на пилота U2 Фрэнсиса Пауэрса. В 1964-м СССР выдал британцам Гревилла Винна, связного предателя Олега Пеньковского, в обмен на Конона Молодого. Тем, кто передавал его информацию в центр, пришлось ждать еще пять лет.

В итоге договорились обменять Коэнов на Брука, а также других британских подданных — Майкла Парсонса и Энтони Лоррейна, которых в СССР судили за контрабанду наркотиков.

Британские консерваторы обмен не оценили. Лейбористское правительство Гарольда Вильсона обвинили в создании опасного прецедента, когда профессиональных разведчиков обменивают на обычных пропагандистских активистов и преступников. Впрочем, связанный с НТС Брук мог быть более весомой фигурой, чье значение утаивали от общественности.

В Лондоне работа Морриса Коэна заключалась не только в передаче зашифрованных сигналов в СССР по радио. Профессию книготорговца выбрали не случайно. Например, уменьшенные копии документации о британском военном флоте отправляли советской резидентуре в Европу в корешках книг, которые отсылались на континент под видом продажи. Об этом в МИ-5 и не догадывались, чему способствовал большой конспиративный опыт разведчика.

Ни британцем, ни новозеландцем Коэн не был. Родился он в семье еврейских эмигрантов в нью-йоркском Гарлеме 2 июля 1910-го. До отъезда в Америку его отец жил под Киевом. Мать — из Вильно, нынешнего Вильнюса. Получив степень бакалавра в области бизнеса, Морис стал аспирантом Университета Иллинойса, где вступил в местную коммунистическую организацию. За это после первого семестра его отчислили, сделав персоной нон грата.

Учебу он завершил после Второй мировой в Колумбийском университете, уже будучи разведчиком. Советские спецслужбы завербовали его еще во время гражданской войны в Испании, куда Коэн отправился добровольцем сражаться с франкистами. После открытия второго фронта он снова воюет в Европе, дослужившись до капрала армии США.

Перед войной Моррис встретил в США на антифашистском митинге будущую супругу Леонтину (Лону) Петке, которая разделяла его коммунистические убеждения. Но в том, что работает на СССР, признался не сразу.

"Прекрасно понимая, что хорошая супружеская пара — это лучший вариант для совместной разведывательной работы, я долго колебался: сказать или не сказать ей о своей тайной связи с Россией. Мы ведь с Лоной совершенно разные: если она — буря, то я — неприступная скала; она бушует, я — безмятежен. Там, где она нетерпелива, я — снисходителен и спокоен. Она спешит, я — нет. И хотя характером я был ее полной противоположностью, для себя я твердо решил: чего бы мне это ни стоило, но завербовать ее я обязан", — вспоминал Моррис Коэн.

Моррис не прогадал. Пока он воевал в Европе, Лона поддерживала работу разведсети. Именно она помогла передать схемы первой атомной бомбы от американского физика из Манхэттенского проекта Теодора Холла. В послевоенные годы на некоторое время их деятельность прекратилась из-за роста американской шпиономании. Затем несколько лет Коэнам довелось поработать с Рудольфом Абелем. Однако, во избежание провала после разоблачения в Британии сотрудничавшего с Москвой ученого-ядерщика Клауса Фукса, в 1951-м супруги окончательно покинули США и три года спустя объявились в Лондоне под фамилией Крогер.

Вернувшись в Москву после восьми лет британской тюрьмы, Моррис и Лона участвовали в подготовке будущих поколений советских и российских разведчиков. За безупречную работу обоим при жизни вручили ордена Красного Знамени. В 1995-м указом президента Коэнов посмертно удостоили звания Героя России.

Последние дни Моррис Коэн проводил в своей московской квартире в доме на Большой Бронной улице, где сейчас установлена мемориальная табличка, посвященная ему и Лоне. Он пережил супругу на три года.

Сколько всего успешных операций удалось провести Коэнам — неизвестно. Некоторые до сих пор засекречены. В одном из последних интервью Морриса спросили, когда раскроют новую информацию об их работе. На что отставной разведчик уверенно ответил: это не произойдет никогда.

Читайте также: