В Театре Шаляпина поставили готическую "Пиковую даму"

2025-06-27T09:14:18Z — Весной 1890 года Петр Ильич Чайковский поставил точку в клавире "Пиковой дамы". Тогда же, 135 лет назад, в декабре, в Мариинском театре состоялась премьера оперы. Автору в тот год исполнилось 50 лет. Напоминая об этих датах, петербургский Музыкальный театр им. Шаляпина представляет необычную версию самой мистической оперы Чайковского. Накануне премьеры режиссер Илья Архипов рассказал "РГ" о своем взгляде на "Пиковую даму".

Илья, то, "что наша жизнь - игра", все давно поняли. Но куда вас увлек пушкинский сюжет о роковой тайне трех карт?

Илья Архипов: Начну с того, что опера "Пиковая дама" - это моя большая революционная мечта, и я счастлив, что музыкальный театр имени Шаляпина не боится рисковать. Впервые мне удалось реализовать свою мечту в прошлом году на фестивале "Опера всем". Но спектакль, который выходит на сцене Эрмитажного театра, будет отличаться от прошлогоднего. Мы сохранили эстетику инфернального показа мод, когда на сцене перед зрителями дефилируют людские пороки в гипертрофированном воплощении. Графиня у нас - олицетворение порока чревоугодия, но она пожирает не еду, а саму жизнь. Герман - грех азарта, одержимость игрой. А Лиза - это уныние.

Уныние - седьмой смертный грех…

Илья Архипов: И все это воплощено в костюмах, которые создала художница Алена Пескова. Костюмов очень много, и герои меняют их часто, но не по моей прихоти, а потому что это отражает изменение их душевного состояния. Например, у Лизы будут наряды тотально-черные, белоснежные, будут костюмы, в которых черное и белое совмещается, - и это знак того, что нашу героиню поглощает страсть и страх. В какой-то момент она появится в кровавом плаще… По стилистике костюмы кому-то могут показаться эклектичными. Но это не так. Они - квинтэссенция Петербурга разных эпох.

В костюмах угадывается эстетика злодейки Круэллы де Виль в картине "101 далматинец" с Эммой Стоун.

Илья Архипов: В наших костюмах что-то есть оттуда. И мы даже, шутя, на репетиции фантазировали по поводу нашей Пиковой дамы, - почему же она такая богатая, при том, что давно не играет? Может, она обладает всеми похоронными бюро Петербурга? Почему бы и нет. И ее сопровождает адская "свора" - гробовщики. А пушкинский Томский - это ее душеприказчик, и в нем угадывается прообраз оккультиста, алхимика графа Сен-Жермена.

Чайковский признавался, что, работая над оперой, в некоторых фрагментах переживал потрясение, ужас, страх. "Боже, как я вчера плакал, когда отпевали моего бедного Германа!" - композитор надеялся, что зрители испытают те же эмоции…

Илья Архипов: Я для себя называю эту постановку не "Пиковая дама", а "Пиковая драма". Это философская притча о природе страсти, границах разума и метафизике судьбы. И человеческие страсти, о которых писали Пушкин и Чайковский, благодаря актерской энергии обретают невероятный эмоциональный накал.

У вас, судя по костюмам и декорациям, инфернальности побольше, чем у Пушкина и Чайковского.

Илья Архипов: Вы знаете, я иногда думаю - а что бы Гоголь сделал из сюжета "Пиковой дамы"? Мне кажется, это был бы нескончаемый поток мистики. Здесь же мистика - лишь инструмент воздействия на героев.

У Гоголя Петербург часто мистический, окутанный дымкой тайны, с зыбкими силуэтами и призрачными фигурами. У вас же и вовсе царит хор "черных ворон" и много аллюзий на кинжал. Я бы назвала стилистику спектакля именно "кинжальной".

Илья Архипов: Да, готическая эстетика сценографии Романа Исайкина превращает Петербург в инфернальную модель мира. Причем любопытны архитектурные цитаты - наш художник по видео Вадим Дуленко провел настоящее исследование, чтобы показать на сцене те улицы, те исторические локации, рядом с которыми разворачивается действие оперы.

Но вспомните, как часто город окрашивается красными закатами. А кинжалы - это как клятва на крови. Говоря про кровь, все предполагают смерть. А я, напротив, говорю: "Стойте, кровь - это не про смерть, а про жизнь". Если в наших жилах течет кровь, значит, мы живы. И вспомним согревающий нас огонь или само слово "красный" - обозначающий красоту. Одним словом, мне хочется, чтобы люди, визуально воспринимающие этот мир, перестали видеть в красном угрозу и ушли с нашего спектакля с ощущением, что красный - это больше, чем красные губы и кровавые пятна.

А что касается ворон, то они ведь, действительно, царствуют в Петербурге. Эти птицы - оккультные существа, мудрейшие. И я вспомнил удивительную вещь, которая произошла в прошлом году на фестивале "Опера всем", когда мы исполняли "Пиковую даму" в Царском Селе у подножия Екатерининского дворца. Только заиграла увертюра, как в голубом небе над дворцом появилась огромная воронка из черных ворон. И вороны стали героями нашего спектакля, ведь в самом крике "три карты, три карты, три карты" слышится карканье.

Кажется, сюжет "Пиковой дамы" не устаревает, несмотря на освоение космоса, квантовую физику и искусственный интеллект. В Петербурге, например, увеличились продажи эзотерических товаров.

Илья Архипов: Да, купили больше трех миллионов колод карт Таро.

Почему же современного, цивилизованного человека по-прежнему так тянет к мистике?

Илья Архипов: Ученые и психологи утверждают, что главным фактором интереса к потустороннему является желание человека избавиться от неопределенности. Когда долго в жизненной эмоциональной ситуации не находятся ответы на какие-либо вопросы, мы начинаем искать их извне. Или, не сумев извлечь желаемое из собственного опыта, взываем к чуду. Но здесь важно другое - не забыть, в каком тонком мире мы живем. Насколько теперь просто призвать темные силы и договориться о сделке. Герман, герой оперы, идет по пути саморазрушения под властью демонов собственной одержимости - и он наказан. А Господь наказывает как? Отбирает разум.

Кстати, мы впервые иначе решаем в спектакле смерть всех героев "Пиковой дамы". Это такая маленькая тайна. Кому захочется узнать разгадку - приходите посмотреть, каким же образом умрут графиня и Лиза, и как простится с разумом Герман.

И никаких подсказок?

Илья Архипов: В нашей версии графиня не просто умирает рядом с Германом в своей спальне. Она подставляет его, делает его убийцей, хотя он не участвует в убийстве. И еще мы соединяем два финала - Пушкина и Чайковского. У зрителя есть возможность самому понять в конце, что же произошло.

Читайте также: