Отдых для бабуинов с быстрым интернетом: взлёт и падение Батуми

2025-09-29T11:53:24Z — 60-летний Гиви из деревушки Гонио недалеко от Батуми, в доме которого мы после долгих мытарств угнездились отдохнуть с видом на море, — один из последних, кто не хочет менять свой сад на пару дополнительных коттеджей. Его отец пришел сюда в 1944 году, поселился на середине склона и оставил сыновьям...

60-летний Гиви из деревушки Гонио недалеко от Батуми, в доме которого мы после долгих мытарств угнездились отдохнуть с видом на море, — один из последних, кто не хочет менять свой сад на пару дополнительных коттеджей. Его отец пришел сюда в 1944 году, поселился на середине склона и оставил сыновьям приличный кусок земли, который всю жизнь кормил семью.

«Я когда из армии пришел, сразу «Волгу» купил, за 16 тысяч рублей. А зарплата в совхозе была у меня 120 рублей,— с явным удовольствием вспоминает дед времена историй «все грузины — миллионеры». — Пришли, спросили, откуда деньги. Потом обмеряли участок и ушли: мы мандаринов 15 тонн собирали».

Под горой в советское время стоял завод, принимавший оранжевый фрукт у населения оптом. Теперь к Гиви в сезон сбора урожая приезжают перекупы, которые могут взять когда тонну, когда три, а собирает он минимум пять.

«Тяжело мандарин продавать стало», — вздыхает старик, оглаживая взглядом нынешнюю машину — теперь у него «Фольксваген Пассат».

Но когда показывает на 8-этажное здание из стекла и бетона почти под самой вершиной, ухмыляется: какой-то армянин купил землю, на месте мандаринов построил гостишку, но туда никто не селится. Дорога в гору так и осталась одна, кое-как залитая бетоном бывшая коровья тропа, по которой когда-то самостоятельные животные шли домой с пастбищ.

По ней постоянно рысачат вверх и вниз горячие джигиты, периодически шумно выясняя, кто кому должен уступить дорогу и проклиная пешеходов. Пешком тут и до Гиви ходить тяжеловато, а до армянина уже нужны колеса — такими условностями, как подвоз гостей до пляжа и обратно никто себя не обременяет.

«Купи себе машину и не морочь нормальным людям голову»: пешеход в Грузии вообще ненавидимое всеми существо, которое нужно всячески унижать и ущемлять. «Зебру» каждый грузинский водитель считает плевком в душу лично ему, а тротуары в этой стране немногочисленны и созданы в первую очередь для парковки.

И чем больше мандариновых садов исчезает под застройкой — тем острее чувство опасности. А с гивиной террасы во все стороны открывается панорама Большой Стройки, начинающей дудухать с раннего утра. Еще годик — и перед морем встанет сплошная стена бетонных башен.

Большинство соседних участков уже куплены, судьба их решена: испытания деньгами грузины не выдержали.

Шесть лет назад, когда мы здесь побывали впервые, Гонио, прилепившаяся к дороге в сторону турецкой границы, была райским уголком: в середине сентября — ни души, пустынный галечный пляж и с деревьев со смачным чавканьем падает на землю никому не нужный, переспевший инжир.

Теперь вот небритый и уставший деревенский обитатель по-братски предлагает на пляже мясистые плоды втрое дороже, чем в овощном магазине за углом, и обижается, когда над ним смеются.

Тогда, в 2019-м, рывок только начинался и в Батуми появились первые новые небоскребы, сияющие на фоне застрявшего в 90-х облезлого и грязного городишки. Старые кварталы, похожие местами на Одессу и Херсон, еще радовали патриархальным уютом, а традиционная отсталость и раздолбайство во всем воспринимались как милый местный колорит.

А главное, что и в этом своем уголке Грузия оставалась страной еды. Даже в Тбилиси можно было с огромным трудом найти какой-нибудь чизкейк, зато в самой передовой кофейне предлагали прекрасные пирожки с фасолью. Но когда количество гостей кратно возросло, вкусно поесть и купить нормальных продуктов оказалось негде.

По мнению алчных девелоперов (с которым явно солидарны местные власти), люди приезжают на море только для того, чтобы поселиться в гостиницу, поэтому гостиница должна вместить в себя как можно больше.

«С лифтами там небольшие проблемы, трудно дождаться», — вежливо пояснил водитель такси, когда узнал, что мы направляемся в знаменитый (как потом оказалось) на весь Батуми «Orbi City», вдруг нависший 46-этажной тушей над узкой улочкой.

А на прощание посоветовал не кушать в этом районе, не покупать алкоголь на улице и купаться в море со всей осторожностью.

«Небольшие проблемы» оказались толпой снующих людей всех цветов и размеров, живо напоминающих московское метро в час пик. Разве что количество замотанных в черные хиджабы барышень больше в разы. Дождаться лифта — это еще полдела, потом надо взять кабину штурмом, отпихивая наглых арабов.

На стойке кто-то по-русски жаловался равнодушным молодым администраторам, что у них украли телефон. Под стеной потели печальные индусы с чемоданами. Бронь оказалась не гостиничной — апартаменты сдавались частным лицом, от имени которого действовали два типа с внешностью наркоманов на жестком отходняке и маленькая собачка, нагадившая на пол в общем коридоре.

Совет насчет моря стал более понятен: к этому корпусу вплотную примыкали еще два таких же. И это не считая других башен, настроенных повсюду, куда ни обрати усталый взор. Между ними на тротуарах, грязноте которых могут позавидовать даже египтяне, кучковались дикие таксисты, менялы, продавцы сим-карт и подозрительного вида бубликов.

Романтика Батуми во весь голос кричала, что нужно отсюда бежать не оглядываясь.

Не могу представить здесь обобщенное мнение местных жителей о том, во что превратился город, всосавший в погоне за землей на продажу и соседние сёла, разве кроме витающей в воздухе ненависти к «Orbi City» как явлению. «Нас что, кто-то спрашивает?», — кротко вопрошает Гиви, у которого всё как в старину, по-семейному, и хозяйка приносит гостям свежее инжирное варенье.

Старики вроде него — последний оплот традиционного гостеприимства, о котором у каждого найдется какая-то личная история. А виноваты во всем, конечно, «понаехавшие», ринувшиеся к Черному морю стричь дурные деньги.

Хотя кто на батумском рыбном рынке впаривает тухлятину и обсчитывает покупателей — надо бы еще разобраться.

Как и с тем, почему во всем городе с трудом можно найти ресторан, где не будут подавать несвежую, разогретую еду, укрепляя в мысли, что лучшая грузинская кухня — в Москве.

Как обычно, здесь нет смысла искать виноватых. История взлета и скорого падения Батуми (где в ближайшей перспективе будут отдыхать только бабуины и жители Израиля) похожа на множество других таких историй, когда общество безнадежно отстало от стремительного развития технологий.

Технологии позволяют поразительными темпами лить бетон. Они предлагают системы климат-контроля и быстрый интернет. Железные птицы за несколько часов доставят к тебе туристов из разных уголков мира, и они сделают бронь через интернет-приложение. Ты сидишь на веранде, пьешь чай из листьев лимона и получаешь бабло просто через смартфон.

Однако сделать порожек в душе, чтобы вода не топила всю ванную комнату, не можешь. Потому, что просто не дорос до такой мысли — сам нигде не видел, а подсказать не нашлось кому. Железные птицы влезтают и садятся, но пассажиры бредут по летному полю с чемоданами пешком, под крики загорелого человека, неистово машушего руками — эй ты, в белой футболке, тебе вон туда надо.

В твоем мире нет осознанного понимания, что гостиничный бизнес не может существовать отдельно от развития территории. И что если в восьмиэтажную гостиницу на шести сотках приезжает сразу 50 человек, то им нужно где-то вечером банально присесть, попить чайку не мешая друг другу, поужинать, не пуская мангальный дым в окно соседу.

Поэтому после обязательной субботней дискотеки отдыхающей публики все шакалы в горах горестно воют.

Грузинская история тут не слишком оригинальна, по этому пути одинаково ходили жители Крыма, надстраивающие над своими гаражами пару этажей, а потом страдающие, что очередная высотка «заслонила вид на море»; «кубаноиды», жители одесской Затоки и азовского побережья. А про жадность и полное равнодушие к качеству жизни в исполнении девелоперов сложены легенды.

Разница лишь в общем развитии, следующих из него бытовых привычках и готовности государства включаться в разумное регулирование. Вытеснять шалманы, сдерживать ретивость застройщиков, планировать равномерное развитие территории и контролировать санитарные нормы.

У кого-то получается лучше, у кого-то хуже, а кто-то вообще не пытается противостоять стихии. И в последнем случае чем меньше «местный колорит» наполнен благами цивилизации — тем лучше: те, кто ездил в Крым отдыхать с палаткой, всегда вспоминают это как лучший опыт в жизни. Несравнимый с отдыхом в 20-этажной гостинице.

Вот и в самом конце батумского галечного пляжа, на последнем крутом повороте дороги, ведущей в Турцию, какой-то паренек поставил палатку прямо на камнях внизу. Сидел там у костерка и деловито вязал снасти на вкусную кефаль.

Уверен, в его колонке об отдыхе в Грузии была бы чистая радость.

Читайте также: