"Срывали на нас злобу". Что рассказывают беженцы из Красноармейска

2025-09-27T05:00:00Z — Российские войска продолжают зажимать в клещи Красноармейск (Покровск). Практически все въездные дороги — под огневым или физическим контролем. При этом в городе остаются около двух тысяч гражданских, которых сейчас попросту невозможно эвакуировать. Но есть и те, кому удалось выбраться. О том, что им довелось испытать, — в материале РИА Новости.

МОСКВА, 27 сен — РИА Новости, Андрей Коц. Российские войска продолжают зажимать в клещи Красноармейск (Покровск). Практически все въездные дороги — под огневым или физическим контролем. При этом в городе остаются около двух тысяч гражданских, которых сейчас попросту невозможно эвакуировать. Но есть и те, кому удалось выбраться. О том, что им довелось испытать, — в материале РИА Новости.

С беженцами из Красноармейска мы встречаемся в общежитии енакиевского политеха, переоборудованном под пункт временного размещения. Подобных мест в тыловых районах зоны СВО — сотни. Обстановка типовая: жилые комнаты, одна на этаж кухня, санузел. Есть помещение для стирки, но им явно давно не пользовались — с водой в ДНР в последнее время дела обстоят неважно.

В этом ПВР — жители Константиновки, Артемовска, Дзержинска. Их кормят, помогают восстановить документы, устроиться на работу — главным образом на промышленных предприятиях ДНР. Беженцев из Красноармейска на сегодняшний день — только двое. Они выбрались из осажденного города в самый последний момент.

"Нам повезло уехать из Красноармейска в прошлом сентябре. Фронт уже приблизился. Местная администрация сбежала. Следом — полицейские. Последними город покинули врачи. Ни света, ни газа, ни воды. Помогла сестра мужа. Нашла перевозчиков, оплатила дорогу. Добирались до Енакиево кружным путем: Доброполье, Киев, Варшава, Минск, Москва, ДНР", — рассказывает Елена Власова.

Как было при украинской администрации, вспоминает неохотно. С вэсэушниками местные старались лишний раз не контактировать. С мирными жителями никто не считался. Военные размещали технику во дворах многоэтажек, забирали из магазинов продукты, не расплачиваясь на кассе, хамили и угрожали. Доходило и до кровопролития.

"Был случай: солдаты подошли к бабушке, которая сидела на лавочке у подъезда, — говорит Елена. — Спросили, сколько людей в доме. Та ответила: "Я одна". Украинцы тут же выстрелили ей в голову. И заняли ее жилье. Многие пускали их к себе в дом. А они, когда уходили, забирали с собой все, вплоть до стеклопакетов. Из Красноармейска на Павлоград ежедневно отправлялись потоки легковушек, груженные коврами, телевизорами, холодильниками".

Мародерством занимались не только военные. По словам очевидцев, украинские волонтеры-гуманитарщики также вскрывали частные дома и выносили все, что можно перепродать.

Один житель Красноармейска, как всегда, ушел утром на работу на кирпичный завод, продолжает Елена. Пока его не было, вэсэушники принудительно эвакуировали его семью с минимумом вещей и заселились. Хозяин вернулся и услышал: "Живи, где хочешь. Это не наша забота".

В оккупации (а иначе не скажешь) все чувствовали себя как на пороховой бочке. Вэсэушники часто употребляли алкоголь и наркотики, после чего выходили на улицы и лихорадочно палили из автоматов во все стороны. Во время таких психозов город вымирал: люди прятались по домам, чтобы не угодить под шальную пулю. И на фоне всей этой печальной картины в Красноармейск регулярно заглядывали сотрудники ТЦК — на охоту за свежим пушечным мясом. Их боялись больше, чем пьяных солдат.

"Мой муж даже походку научился изменять, — вспоминает Елена. — Ездили прошлым летом в магазин закупаться. Выходим — а там стоят "красавцы". В камуфляже, с барсетками. Документы проверяют. Я на мужа оборачиваюсь: он моментально сгорбился, глаза опустил, прихрамывает. Видимо, тэцэкашники приняли его за старика, не тронули. Молодежь же хватали прямо на улицах. Но парни выявляли их пикеты и обходили за километр".

Собеседница РИА Новости признается, что пока не знает, как жить дальше. У нее много хронических болезней, нужен постоянный медицинский уход. Вдобавок рассорилась чуть не со всей семьей. На Украину возвращаться не собирается. Сначала ее предала родная мать, демонстративно поддержавшая киевскую власть. Что характерно — из Польши. Потом сын уехал учиться в Изюм и пропал. Перестал отвечать на сообщения в соцсетях, выкладывал фотографии с оружием и националистическими лозунгами. "Как ему так быстро смогли мозги промыть?" — недоумевает Елена.

Житель Красноармейска Сергей тоже выбрался из Красноармейска в сентябре 2024-го. За месяц до этого украинские военные на его глазах расстреляли мать с ребенком — чтобы забрать их внедорожник "Мицубиси". Чем ближе фронт подходил к городу, тем больше зверели вэсэушники.

"В Красноармейске к тому моменту остались только те, кто за русских, — рассказывает Сергей. — Нас считали "ждунами" и с нами не церемонились. В августе 2024-го, видимо, решили, что мирных слишком много, и принялись нас "подбадривать": то есть лупить минометами по жилым кварталам в надежде, что уедем. Почему я знаю, что это были украинцы? Так лупили с севера, со стороны Родинского. Русские войска в тех местах появились еще очень нескоро".

Сергей вспоминает и таинственных волонтеров из организации "Белые ангелы". Эти мутные люди часто приезжают в населенный пункт, который вот-вот падет, принудительно забирают детей у родителей и увозят в неизвестном направлении. Наученные горьким опытом жители Красноармейска прятали отпрысков везде, где только можно. Лишь бы не попали в руки этих "доброхотов".

Сергей и Елена не оставляют надежды вернуться в родные дома. Но для этого российским войскам необходимо зачистить от противника крупную агломерацию. Она уже в полуокружении. И ее необходимо брать, чтобы освободить жителей Красноармейска.

Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.

Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.

Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.

Читайте также: