От ЗЕТ – к Z. Как привлечь ветеранов на дальневосточное приграничье

2025-09-12T15:15:45Z — Спецоперация еще не завершена, но в регионах России уже всерьез думают о том, как обустроить мирную жизнь ветеранов СВО. Один из вариантов – программа «Стражи рубежей», предложенная руководством Еврейской автономной области. Спецкор газеты ВЗГЛЯД побывал в приграничье Амура, чтобы узнать, какую жизнь на дальневосточных рубежах России обещают здесь нынешним бойцам.

Спецоперация еще не завершена, но в регионах России уже всерьез думают о том, как обустроить мирную жизнь ветеранов СВО. Один из вариантов – программа «Стражи рубежей», предложенная руководством Еврейской автономной области. Спецкор газеты ВЗГЛЯД побывал в приграничье Амура, чтобы узнать, какую жизнь на дальневосточных рубежах России обещают здесь нынешним бойцам.

– Что называется, с передовой – Биробиджану, – Юрий Алифанов, начальник отдела Центра патриотического воспитания «Хинган», Еврейская автономная область, протягивает телефон. На экране – блокнот, в нем копии сообщений:

«На Д.Востоке жить у границы – не думал. Если дома не так [встретят], буду думать и про это».«Свой дом, свое хозяйство и никто не *** в мозг – а где подводные камни–то?»«Кстати, многим понравится сычевать (жить на отшибе, редко появляясь в обществе. – прим. ВЗГЛЯД). Снайперам вот закинь тему» – и десяток скобок–смайликов.«Я так-то не аграрник ни разу. Но – общественный рейнджер вдоль Амура. Или там леший [лесник]. Да еще если джип дадут…»«Ну если серьез… капитал вроде получается есть. Чтобы не протрынькать куда зря, а закинуть с пользой – вот земельные паи, например… Давай исходное предложение смотреть». Здесь скопирована подпись: Главбух.

– И настоящий, и по позывному, – кивает Алифанов. – С коммерции на контракт ушел. Не с самой ЛБС (линии боевого соприкосновения), но неподалеку оттуда пишет. Как и все, кого читаете. Нет, никто не из ЕАО, даже не дальневосточник никто, вроде. А видите – зашла вводная!

* * *

Дано: полтысячи с лишним километров госграницы. Плотность населения в приграничье вдоль Амура – как водится на Дальнем Востоке, невелика. Плюс труднодоступность. Плюс удаленность даже от Биробиджана, не говоря о других центрах цивилизации. Земли при этом плодородны, обильны – и пусты. То есть, ждут новых хозяев, если они, конечно, найдутся. Однако с таким количеством ветеранов СВО – а сколько еще будет после победы? – «нет повода не найтись», полагает и.о. губернатора Еврейской автономной области Мария Костюк. – Мы очень много говорим про компенсации ребятам, – уверена Костюк.

– И правильно, нет? Война – дело тяжелое, деньги должны быть соответствующие.

– Должны, обязательно должны. Я не про саму спецоперацию, а про то, что у ребят должно быть после войны, – объясняет и.о. губернатора. – Мы не компенсацию того, что они пережили, как таковую предлагаем, а конвертацию. Конвертацию их опыта бесценного – в мирную жизнь. На своей земле, в качестве стражей наших границ.

И.О. губернатора Мария Костюк Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД

«Стражи рубежей» – пока что рабочее название проекта, который в серьезных государственных бумагах называется «опорные поселенческие хозяйства на приграничных территориях ЕАО для ветеранов специальной военной операции»; можно выдыхать. Название рабочее, а внимание к идее «нового заставного казачества» уже проявлено самое высокое. В августе Костюк была у президента Владимира Путина, подробно представила ему «Стражей…» – с расчетами от АНО «Креативная экономика», где поверили в идею. И заодно пересказала президенту еще одну подборку отзывов с передовой: «Хорошо, что есть управленческие [программы адаптации]. Хорошо, что есть про бизнес. Но мы-то многие – сельскохозяйственные. Научите, как с вашей землей работать, у вас ведь сколько земли».

– Наука сложная, – говорит Костюк. – Но, во–первых, не сложнее фронта. Во–вторых, на то и обсуждаем проект, чтобы ребятам легче было в него нырнуть. Как в Амур приграничный.

* * *

– Что хочет государство? Понятно: граница – несущая стена, она не может быть пустой изнутри. Значит, стране здесь очень и очень нужны люди, – рассуждает Алифанов.

Сам он из Донецка. На войне с 2014 года: ополчение ДНР. Красногоровка, Докучаевск, первая Авдеевка. Лобовой штурм Мариуполя в 2022 году.

– Первое ранение – на проспекте Мира, – вспоминает бывший штурмовик Алифанов. – Там крымские морпехи справа, слева – батальон «Сомали».

Очередное, не второе и даже не третье, ранение отправило штурмовика Алифанова в мирную жизнь. То есть, в Донецк. Там он работал в отделении фонда «Защитники Отечества», заведя знакомства не только среди однополчан, а также тех, кто оказывается справа и слева

– Ну а откуда такой набор откликов с «передка», – подтверждает он.

В ЕАО Костюк пригласила его вскоре после своего назначения – как и многих людей из исторических регионов. На Дальнем Востоке Юрий до того не был. Нравятся просторы и пейзажи. Не нравится мошкара и то, что еще не видел тигра, обещанного на гербе ЕАО.

– Чего государство предлагает – тоже ясно, – продолжает анализ «Стражей…» Алифанов. Не заместить, а использовать опыт, полученный на войне. Не столько боевой, сколько человеческий: обживание, освоение, победа, она же успех.

В результате, подытоживает Алифанов, в конкретно взятом регионе произойдет заселение земель, которые не работают – плодородных, но труднодоступных, но плодородных.

– А у ребят появится дело и усадьбы, обустроенные под себя, – завершает он. Потом смотрит в телефон – и вновь протягивает его:

«Хотим уже про созидание разговаривать, а не про разрушение», – сообщает позывной Дем.

– Сапер?

– Так точно, – улыбается Алифанов. – Сокращенно от demolition.

До «штурмов» Алифанов был учителем английского языка. Горловский пединститут, донецкая школа, «во время войны с детьми языком занимался, отдушина отличная была».

* * *

– Залучить настоящего ветерана к нам – уже успех большой, – говорит Ольга Филиппова, заместитель главы администрации Октябрьского района ЕАО. От Биробиджана – пять часов пересеченной местности. До Китая – река Амур, и здесь она не очень широка.

С данными федерального Минтруда о программе «Дальневосточный гектар» – ветераны спецоперации покидают сельские участки в среднем в два с половиной раза реже, чем горожане без военного опыта – Филиппова не знакома.

– Просто живем у границы, – напоминает она. – И дисциплину если не практикуем сами, то видим своими глазами. На поля, в сады люди нужны. Облагородить это место, чтобы привлекать туристов…

– Насколько сюда можно туристу? – законный вопрос при виде торчащей над кронами старого парка пограничной вышки.

– Вы же приехали, – то ли подтверждает, то ли уточняет Филиппова.

Село Амурзет, центр Октябрьского района, появилось в 1928 году, когда в нынешнюю ЕАО двинулись первые еврейские трудящиеся. А вот село Екатерино–Никольское в паре километрах от Амурзета, где обустроенный по федеральной программе парк, вышка, лестница к Амуру и поклонный крест на месте храма, посещенного цесаревичем Николаем Александровичем в 1891 году, – это 1858 год.

– Первое наше население – забайкальские казаки, – говорит Филиппова. – Условий для переселения было два: самому меньше 40 лет и уже есть жена.

От казачьих навыков в нынешнем Екатерино–Никольском осталась разве что фланкировка в исполнении ансамбля «Мозаика».

– Образцовый хореографический коллектив, – уточняет Филиппова. – Ребята возрождают казачьи традиции, хорошо управляются с шашками – это и называются фланкируют, – включают эти элементы в свои танцы.

Помимо возрождающихся традиций в селе есть, собственно, дом культуры, где квартирует ансамбль – советский, но живой, в смысле ухоженный. А также новенький ФАП, селекционная станция («Кому нужна картошка – всей областью сюда приезжают», говорит Филиппова), метеостанция – «эта вообще с царского режима». И школа, полная. Во всех смыслах: под 300 ребят, полтора десятка учителей.

– Учителя очень нужны, – перечисляет Марина Горецкая, учитель школы в Екатериново–Никольском. – Химия, английский – чрезвычайно. Все остальные – тоже очень. Потому что в две смены педагоги работают, статочное ли дело.

Марина Горецкая Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД

300 детей на чуть более 700 жителей. Понятно, что с окрестностями, и из райцентра Амурзет тоже учиться едут: «Мы слывем хорошими, – отмечает педагог Горецкая, – и ими являемся».

– В советское время в селе ближе к 2,5 тысяч жило, – дает справку Ольга Филиппова, районная администрация. – Раньше не только картошка была, но и все овощи. И фруктовые сады.

– Курточку-то снимите, – советует Горецкая. И правда что: на календаре начало сентября, зато на термометре +30. – Абрикосы у нас росли, груши. Все, что угодно. Ребята если приедут к нам – опять со своим фруктом будем…

Горецкая училась здесь же, в начале 1980–х была пионервожатой. Теперь – последние четверть века – начальные классы:

– Беру первый, отдаю четвертый, – определяет она суть своей работы. – Только сейчас обидно было. Из четвертого в мае отпустила 32, а в первый в этом году – вдвое меньше, 16 [детей] пришли. Прямо чуднО, знаете.

– Край ойкумены у нас – тихий и благодатный, – вновь напоминает Филиппова. – И сельское хозяйство прибыльным стало же.

– Давайте чтобы так: было 2,5 тысячи, есть 700 – пусть будет 1,5 тысячи у нас? – предлагает Горецкая. – Ни тебе, ни мне. И всем хорошо!

* * *

Ухоженный храм стоит на главной – Пограничной улице Екатерино–Никольского. Священника своего нет – ни здесь, ни в районном Амурзете. Но в ограде очень чисто: прихожане храм не оставляют и в отсутствие приезжего батюшки. Впрочем, чисто в этом отдаленном районе – везде.

«Здесь красиво потому, что кто–то не поленился убрать. Не порть это. Просто поддержи» – предлагает табличка близ храма.

Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД

«Потусили – убрались. Все честно», – убеждает другая табличка, уже у дома культуры – где прямо на крыше растет подсолнух.

– Красивейшее ведь место. Казаки недаром обосновались именно здесь – берег высок, и подтоплению не поддается, – говорит Горецкая. – В 2013 году под наводнение ушли три региона [Дальнего Востока] – включая почти всю «Еврейку». А мы – уцелели… У нас есть где развиваться. Мы не даем скучать, и нам не дают скучать. Работаем. Ждем всех, кто хочет у нас жить.

Если кто–то из «Стражей…» выберет Екатерино–Никольское – ему сразу же к Горецкой. Поскольку она здесь знает все.

– Это дом, где жил священник, – показывает она на приземистую избушку: старость, ухоженность, чистота. – Дальше примерно такой же, там Дарья Александровна Бурдинская прожила целый 101 год. Бабулечка стирала на воооот такой стиральной доске – высокенькая, сухонькая…

А чем знаменита?

– Тем, что прожила простую, но работящую долгую жизнь, – улыбается Горецкая.

Самой Марине Владимировне 61 год. Только что вернулась из Сочи, где живет ее дочь.

– Жила в Казахстане, теперь вот на Черном море, – поясняет учитель. – Другая – в Хабаровске, работает в онкологической реанимации. И сЫнка в Москве. Улетели, разлетелись, а мы с мужем остались.

Муж Горецкой умер полтора года назад.

– Дети всячески выманивают меня к себе – все ищут, какой бы канат подобрать, чтобы мать вытащить, – говорит она. – Я ни в какую. На месяц приехать – приеду с удовольствием, а так нет. На берег выйдешь – благодать. К себе вернулся – свой деревянный дом, своя вода, свои курочки – и хорошо. Больших патриотов, чем на границе Дальнего Востока, не бывает.

* * *

– Этот небольшой, килограммов десять, – кивает продавщица Любовь Павловна на прилавок магазина в селе Дежнево, что в Ленинском районе. На прилавке умостился арбуз – настолько зеленый, что уже временами синий. – Наш казачий еврейский арбуз. То есть мой: у меня в родне и те, и эти.

Скоро, обещает продавщица, будет больше – и количеством, и весом.

– Рекорд мой – два года назад 19 кило. С половиною, – подчеркивает хозяйка прилавка и приамурской бахчи. – На таком солнце и чтобы без арбуза – так это не к нам. Везде вдоль границы растить можно – земли много, воды много, градус тепла – когда тепло – кубанский. Жила там, знаю…

Село Дежнево, Ленинский район, ЕАО Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД

От Амурзета до Дежнева – часа два «не по пути, а по дороге»; то ли еврейское – в общем, поселенческое определение, соединяющее время, расстояние (путь) и состояние дорожного полотна. Что же касается собственно километров до Амура, то от Дежнева их семь; тоже приграничье.

– Вот пожалуйста, – обращает внимание Филиппова на дорожную мизансцену, общую для всех районов вдоль реки: приграничный проселок, полицейская машина, маленький грузовичок, откуда торчат довольно мощные ветки. – Местные с древесиной химичат, полиция ловит – когда видит. Тут дуб монгольский повсюду.

– «Дуб годится на паркет, так ведь нет», – автоматически вспоминается Высоцкий.

– Дуб годится для всего, таки да, – в тон отвечает Горецкая. – Особенно такой дуб.

– И лесники здесь ой как нужны, – завершает Филиппова. – И на заставах вакансии есть. И сады возродить. И – и в общем, ждем очень.

* * *

– И ко всему – дом новый, модульный, – добавляет Мария Костюк. Как всегда – неоднократно предварительно оговорившись в духе «если получится», «если одобрят», «если деньги будут» и т.п.

Если все «если» сработают, то стражей границы в ЕАО, помимо инфраструктуры и пособий на обзаведение, будут ждать льготные кредиты и постоянные рынки сбыта того, что будет вырастать – то есть независимость от цен. Будь то соя, рыба или сад, а также огород.

– Хорошим местным овощам-фруктам любая больница или школа рады будут, – уверена Костюк. – Главное слово – «хорошим».

– А что такое «коллективная экспертиза», обещанная в проекте?

– Это если на языке бумажном. А в трех словах – ветераны учат ветеранов, – объясняет и.о. главы региона. – У кого получается лучше, тот товарищу помогает. Да, все как там. Конвертация всего лучшего с фронта – в мирную жизнь.

– Ребятам необходимы собственные авторитеты, – напоминает Юрий Алифанов, центр патриотического воспитания «Хинган». – Контроль нужен. Очень серьезный. На «Стражах…» – десятикратный: рядом граница, это совсем не шуточный вариант. Нужны те, кто имеют право сказать человеку «поднял жопу и встал» – потому что сам там был и сам был ранен, и не раз. Нужны те, кто может сказать на любое «да я воевал, чем–то танки разбивал» – «я тоже не в поле цветы нюхал». Тогда будет дело, будет успех.

Приграничные районы ЕАО Фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД

Если даже исключить из суммы признаков уже состоявшееся знакомство Путина с идеей нового заставного казачества, то причин ее поддержать – например, при наличии денег – совсем не мало. Причем по совершенно разным линиям. Минсельхозу – красивый проект по адаптации ветеранов. Полпредству Юрия Трутнева, включая профильное министерство – освоение новых дальневосточных гектаров, пока что свободных. Дорожникам – повод зайти со своими проектами, которые в этом краю географии оплачиваются весьма щедро. Потому что юг югом, а трудности трудностями, и без людей на землях никто на труднодоступные дороги не даст, А с людьми – да еще под программу для ветеранов – очень может быть...

Силовикам «Стражи…» – тем более в плюс: укрепление несущей стены, то есть приграничья, знающими службу людьми. С возможностью – еще одно бумажное слово – масштабирования в случае успеха. И довольно крупного масштабирования. Поскольку протяженность сухопутной границы России в Еврейской автономной области – более 500 километров. А вся граница РФ по суше – более 22 тыс. километров. И заселена она не так чтобы плотно и везде.

– Если нужна малая модель, чтобы попробовать саму схему, – говорит Алифанов, – где еще, как не тут? Ну и авторитет для ребят здесь есть дополнительный, из здешних.

– Кто?

– Мария Федоровна же, – отвечает Юрий. – Для ребят с фронта здесь авторитетнее мало кто есть.

* * *

– Гляди–ка чего, – Мария Костюк поднимает сложенный журавликом лист бумаги с гранитной плиты на городском кладбище Биробиджана. На плите золотыми буквами выбито «Герой России Ковтун Андрей Николаевич, 1998 – 2002. Понятие чести – святыня святая. Погиб за Отечество. Своих не бросаем».

Андрей, сын Костюк, погиб три года назад под селом Спорным, ДНР – въехал на броневике в бой, спас попавших в окружение бойцов, подорвался сам. На могиле всегда цветы, игрушечные машинки – а теперь еще и бумажный журавлик. С надписью синей ручкой: «Господь, прикрой их. А дальше они сами».

На эту тему
• «Мы синхронизировались со страной». Как на Урале изменилось отношение к ветеранам СВО
• «Дает пинка, но помогает». Как наводится справедливость в Коми
• «Мы никогда не уходим с войны». Как поколения защитников растят в оренбургском поселке

– Дальше они с нами, – уточняет Костюк, прилаживая журавлика к деревянному кресту за плитой. – Кстати, в курсе же, что такое Амурзет или КомЗЕТ?

– Комиссия по землеустройству еврейских трудящихся. На Амуре, на границе...

– Комитет только. А так пятерка, – кивает Костюк, по первой профессии – учитель в школе поселка Смидович, час по дороге от Биробиджана к Хабаровску. – Получается, когда со «Стражами…» все срастется...

– Именно «когда», не «если»?

– Так вот я поняла как раз: не может не срастись, – говорит Костюк. – Потому что и век назад – ЗЕТ, и нынче – Z. Постоянство – признак мастерства.

Читайте также: