В Мариинском театре развернули новую "Сорочинскую ярмарку"

2025-08-06T14:24:05Z — Постановка последней оперы Модеста Мусоргского стала завершающей премьерой 242-го сезона. Режиссером и хореографом спектакля выступил Илья Устьянцев, сценографом - Екатерина Малинина, за костюмы отвечала Мария Седых; место за дирижерским пультом первых представлений занял Роман Леонтьев.

Постановка последней оперы Модеста Мусоргского стала завершающей премьерой 242-го сезона. Режиссером и хореографом спектакля выступил Илья Устьянцев, сценографом - Екатерина Малинина, за костюмы отвечала Мария Седых; место за дирижерским пультом первых представлений занял Роман Леонтьев.

Эта опера Мусоргского осталась неоконченной, посему изначально рассчитывать на ее счастливую судьбу было сложно. Закончить партитуру на гоголевский сюжет за композитора предпринимали попытки в разное время Сахновский, Кюи, Лядов, Каратыгин, Черепнин. И лишь редакция Ламма - Шебалина, сделанная в начале 30-х годов прошлого века, была признана удавшейся.

Шебалин не только смело оркестровал произведение, но и досочинил его. Именно эту версию ныне показала Мариинка, превратив свой Концертный зал практически в полноценное театральное пространство. Последний раз оперу ставили 35 лет назад, когда театр еще назывался Кировским.

"Ярмарочная" музыка, безусловно, интересна прежде всего своим национальным колоритом. Однако столь же явно: это - не самое выдающиеся произведение Мусоргского, незавершенность которого ощущается, даже несмотря на все старания "соавторов". И по глубине мелодического разнообразия, и по драматургической целостности она не конкурирует с иными великими операми ("Борис Годунов" или "Хованщина") самого Модеста Петровича, да и "гоголевскими" опусами его современников - Чайковского ("Черевички") и Римского-Корсакова ("Майская ночь" и "Ночь перед Рождеством"). Хотя в сюжете, где соседствуют мистическое и бытовое, лирическое и саркастическое, зашифрована попытка в колоритной фольклорно-комической стилистике найти ответ на сложный философский вопрос выбора между выгодой и сохранением души.

И хотя главный герой оперы - лирический: парубок Грицько, влюбленный в свою Парасю (очаровательная Гелена Гаскарова, пению которой чуть не хватало точности и проникновенности), чье появление с элегической песней с первых же тактов оперы полно притягательного обаяния - точное попадание в образ тенора Игоря Морозова, все же юмор становится камертоном спектакля.

Публика со смехом реагирует на остроумие бранчливой и упрямой, но кокетливой Хиври (Анна Кикнадзе, делающая больший акцент на актерство, нежели на вокал), выходки как хвата и плута Цыгана (статный Максим Даминов), так и ханжи и сластолюбца Афанасия Ивановича, поповича (прекрасный комик Андрей Зорин).

Для Станислава Трофимова роль ленивого добряка Солопия Черевика и вовсе, можно сказать, стала бенефисной. Казак, который никуда не торопится и умеет получать удовольствие от жизни, - диаметрально противоположный образ привычным для басов мрачным монархам и деспотам, очевидно, дарит наслаждение и артисту, и аудитории, становясь самым запоминающимся в спектакле.

На фоне россыпи самобытных и остроумных персонажей оркестр звучит вполне слаженно, но яркости и темперамента в звучании все же не хватает, а вот громкости моментами могло бы быть и поменьше.

Постановка Ильи Устьянцева мудро делает акцент на разноцветье и веселье ярмарки, обходя все было возникающие болезненные подтексты сюжета. Ведь в 1829 году молодой Гоголь поразил читающую Россию "Сорочинской ярмаркой": дивчины и парубки, цыгане и черти, любовные страсти на фоне проделок нечистой силы. Вся эта густая малороссийская экзотика была первым прорывом украинского фольклора в русский литературный обиход...

Мусоргского давно привлекал этот сюжет, но за написание принялся лишь в 1875 году. Работа продвигалась крайне медленно и отрывочно и остановилась через шесть лет со смертью композитора.

Самая "дерзкая" сцена нынешнего мариинского представления - развернутое интермеццо "Сонное видение парубка", что в представлениях советского времени обычно купировали, и понятно почему. При всей безбожности той эпохи экспрессивный сатанинский шабаш в сцене "Ночь на Лысой горе" смотрится жутковато и вызывает смятение. Но на той ярмарке всё же не просто торгуют, гуляют и развлекаются. Это место, где дьявол выходит из пекла. Красную свитку, то есть домотканую рубаху, ищет сам черт. А ее, как и любовь, не продашь, не обменяешь и не купишь - только если человек не хочет потерять душу и способность искренне любить.

Читайте также: