"Об этом умалчивали". Самое громкое убийство в русской истории

2025-08-06T05:00:00Z — Православные отмечают день памяти благоверных князей Бориса и Глеба. Спор о том, как погибли первые русские святые, не утихает до сих пор. Одни говорят, что общепринятая версия не вызывает сомнений. Другие — что ученые столетиями ошибались.

МОСКВА, 6 авг — РИА Новости, Сергей Проскурин. Православные отмечают день памяти благоверных князей Бориса и Глеба. Спор о том, как погибли первые русские святые, не утихает до сих пор. Одни говорят, что общепринятая версия не вызывает сомнений. Другие — что ученые столетиями ошибались.

В Средние века небольшой городок Вышгород близ Киева стал центром настоящего cоревнования. В XII веке сюда наперегонки устремлялись князья со всех уделов. Любопытная толпа внимательно следила, кто приедет первым. А главное — что с собой привезет.

Так, Святополк Изяславич привез искусно сделанные пластины из серебра. Двоюродный брат — будущий Владимир Мономах — быстро о том узнал, так что в его обозе лежали уже листы из чистого золота.

Рвение Рюриковичей вполне понятно. Во-первых, каждый метил на великокняжеский престол и благочестием и дарами старался задобрить требовательных киевлян. Во-вторых, правители попросту замаливали грехи отцов. Ведь именно в вышгородском храме покоились мощи святых Бориса и Глеба.

Они — не просто первые христианские мученики на Руси, а жертвы единоверцев. Более того — кровных братьев. За это Церковь и прославила их как страстотерпцев.

Оба — сыновья Владимира Крестителя и византийской принцессы Анны. Брак был седьмой по счету, поэтому княжичи автоматически оказались в самом конце очереди на наследство.

Официальными преемниками считались двое — Святополк и Ярослав. До сих пор неясно, кто из них старший. Однако известно: и тот и другой не раз заявляли отцу о желании взойти на великокняжеский престол. Первый до того правил Туровом, этот город находился ближе всего к Киеву. Второй владел северным форпостом — Новгородом. Борису же достался дорогой отцову сердцу Ростов. По соседству, в маленьком Муроме, обосновался Глеб.

В 1015-м Креститель тяжело заболел и перед кончиной призвал в столицу всех сыновей. Первым, если верить "Сказанию о Борисе и Глебе", прибыл Святополк, к которому впоследствии и перешла власть. Борису Святополк отправил особое послание: "Брат, хочу жить с тобой в любви и к полученному от отца владению добавлю еще".

"Но не было правды в его словах", — подчеркивает летописец. Святополк сперва потребовал от дружинников Бориса клятвы верности. А затем приказал тайно убить господина. Произошло это 24 июля (6 августа по новому стилю) на реке Альте близ Переяславля.

Историки рассуждают логически: на такое преступление Святополка могло подтолкнуть неожиданное решение отца передать трон младшему сыну. Однако позже узурпатор решил расправиться с еще одним конкурентом. В начале сентября убийцы пришли в лагерь Глеба близ Смоленска. Тот не сопротивлялся — приказал слугам сложить оружие.

После смерти княжичей борьба за киевский престол только усилилась. В итоге победу одержал Ярослав. В решающем сражении в 1019-м он разгромил Святополка. Произошло это, к слову, недалеко от места гибели Бориса.

А год спустя князь повелел перенести останки княжичей в Вышгород. Тогда же их стали почитать как местночтимых святых (официально братьев канонизировали в 1072-м). А на закате правления Ярослава, прозванного в народе Мудрым, появилось то самое "Сказание", где Святополку впервые дается характеристика Окаянный. Действительно, в рассказе он предстает кровожадным деспотом. А "Повесть временных лет" еще и добавляет: за свои злодеяния убийца был наказан безумием и страшной болезнью.

Раз так, то ни одного из потомков, как это водилось на Руси, не могли назвать "проклятым" именем. Но известно, что в середине XI века у Ярослава Мудрого родился внук и его нарекли Святополком. К слову, именно он привез для раки Бориса и Глеба те самые серебряные пластины.

Этот факт натолкнул некоторых историков на мысль о невиновности Окаянного. Да и из именослова династии Рюриковичей Святополк исчез, лишь когда житийная литература вытеснила родовое предание. Тогда-то и начался суд времени.

Смущало и другое: во всех источниках об убийстве Бориса и Глеба четко сказано, что они присягнули на верность старшему брату. И тот "стал им как отец". Более того, на тот момент они были единственными его союзниками. Нелогично их убивать.

Напротив, Ярославу такой политический шаг был выгоден. Младшие княжичи — на стороне оппонента. Устранив их, можно легко повесить вину на Святополка, лишив того тем самым народной любви и поддержки. Не исключено, что и "Сказание о Борисе и Глебе" (ставшее позднее частью "Повести временных лет") могли составить по личному заказу Мудрого. Выходит, сперва убил, а потом прославил.

Но консенсуса среди специалистов по этому поводу нет. Одни не видят ничего странного в том, что Святополк решил избавиться от верных союзников. Ведь в хрониках недвусмысленно сказано: "Он хотел быть единственным правителем земли Русской".

Другие возражают: темные пятна в истории все же есть. По их мнению, пролить свет на обстоятельства гибели Бориса и Глеба могут скандинавские саги. В те времена Русь активно торговала с северными соседями. А те, в свою очередь, играли не последнюю роль в ее политической жизни.

Одним из самых известных варягов на Русской земле был будущий король Норвегии Олаф Харальдссон. В начале XI века он вел неудачную войну с Англией. Потерпел поражение. И попросил политического убежища у дальнего родственника — конунга Ярицлейва. Говоря по-русски, князя Ярослава Владимировича. И в 1015-м вместе с дружиной прибыл в Новгород.

В "Саге об Олаве Святом", которая повествует об этом, есть и другой рассказ — о службе у Мудрого некоего конунга Эймунда Хригссона. Упоминается, что ему было поручено убить Бурицлава — тот приходился родственником правителю Хольмгарда (Новгорода).

Специалисты спорят, кем он мог быть. Одни считают, что это собирательный образ врага Ярослава. Имя созвучно с Болеславом — так, например, звали польского князя, захватившего Киев в 1017-м.

Однако российский историк Савва Михеев полагает, что речь идет именно о Борисе. "Эймунд убивает Бурислава при помощи хитрости: отправляется навстречу его войску; угадывает место, где тот установит шатер; пригибает веревкой стоящий рядом дуб, <…> другой конец привязывает к золотому шару на флюгере шатра. <…> Когда все засыпают, он дает знак перерубить веревку, дуб выпрямляется и срывает шатер". В этот момент Эймунд обезглавил Бурицлава. Точь-в-точь описание смерти Бориса в одном из житий.

Исследователь обращает внимание на другую деталь: в момент гибели рядом с княжичем находился слуга — венгр по имени Георгий. За верность Борис наградил его гривной — золотой пластиной, которую тот носил на шее. Убийцы, пытаясь ее снять, повесили жертву на дерево и отрубили голову. Аналогичный сюжет есть в древней шведской легенде о гибели конунга Агни: правителя подвесила на золотой цепи его же жена. Этот сюжет, отмечает Михеев, несомненно, знали и Ярослав, и Эймунд.

Конечно, это лишь историческое сопоставление. Достоверных выводов оно не дает, но заставляет задуматься. Поэтому точка в одном из самых громких убийств в Древней Руси еще не поставлена.

Читайте также: