Наши флаги взмыли в Риге: почему Петр Великий ставил целью покорить этот город?

2025-07-23T08:30:00Z — Дело в его размерах: в начале XVIII века главный порт Восточной Прибалтики уступал только Стокгольму

23 июля 1710 года Петр Великий, как хозяин, прибыл на Ратушную площадь Риги. Повод был самым приятным. С недельной задержкой — город пал еще 15 июля — местные жители готовились принести присягу московскому государю. Отныне его титулу полагалось важное уточнение: князь Лифляндский (позже добавятся Курляндский, Эстляндский). Горожане, в основном по происхождению немцы, преподнесли царю символические золотые ключи от крепости. В ответ великодушный монарх позволил рижанам жить по их прежним законам — и отбыл продолжать войну со Швецией.

Шторм на Балтике

В составе этой страны Рига считалась вторым по значению городом, хотя собственно шведское население в ней было невелико. Основанная крестоносцами крепость воплощала исторические притязания другого народа — немцев. Притом что в сельской местности преобладали латыши, находиться в Риге им дозволялось с ограничениями. Членство в профессиональных гильдиях и органах самоуправления резервировалось за немцами. Латышский язык не пользовался признанием. Из сферы образования немцы его исключили.

Прохладные отношения выходцев из Германии и прибалтийских народов (латышей, эстонцев, латгальцев) не ускользали от внимания России. Войдя в Прибалтику военным путем, Петр не без основания надеялся на безразличие местного населения. Расчет оправдался: сопротивлялись — но, правда, весьма ожесточенно — только шведы. Надежду в них вселял королевский флот. Дважды корабли Карла XII пробовали деблокировать город. Оба раза войска Бориса Шереметева, полководца Петра, отгоняли неприятелей, сжимая вокруг Риги кольцо осады. Безостановочно раздавалась канонада. В ходе обстрела в ноябре 1709 года загорелся пороховой склад на одной из башен цитадели — за один день шведский гарнизон потерял около десятой части — 800 человек.

Утрата надежды на помощь внесла раскол между основным населением — немцами — и шведскими военными. Бюргеры опасались разрушения своего родного города, который для скандинавов был лишь относительно недавним приобретением. Моральный дух всех затронутых подтачивала санитарная катастрофа. У обеих сторон — русских и шведов — обнаружились заболевшие чумой. Выйди ситуация из-под контроля, и осаду пришлось бы снять, а войска отвести — победу праздновали бы шведы. Но история была не на их стороне. Поветрие в равной степени ослабило всех, но стихло, а поскольку русских войск насчитывалось больше (40 тыс. против 13 тыс. измотанных, живших в скученности неприятелей), скандинавам в конце концов не оставалось другого выбора, кроме как сдаться.

Фельдмаршал — пустая кружка

После победы Петру Великому, как триумфатору, предстояло решить судьбу проигравших. В ходе Великой Северной войны (1700–1721), частью которой было взятие Риги, их обычно использовали в тылу. Однако в этот раз царь приготовил неприятелей для обмена. Домой в Россию вернули русских пленных, привезших с собой историю о незадачливом военачальнике, приведшем их в руки врага, — герцоге де Круа. В первый год войны против шведов Петр назначил его генерал-фельдмаршалом — и чрезвычайно ошибся. Вместе с вверенными ему войсками иностранец потерпел поражение, из-за чего оказался героем совершенно анекдотической истории.

Неприятности начались для де Круа с нередкого в мире порока — беспробудного пьянства. Волею случая прибывший к царю иностранец получил назначение командовать под Нарвой, но подзорной трубе, нацеленной на неприятеля, предпочитал дно бутылки. Необходимость повиноваться герцогу вносила разлад в войско. Де Круа вставал поздно и ладил с русскими плохо. Когда поступили известия о приближении шведских сил во главе с королем Карлом, де Круа запретил двигаться им наперерез. В результате бой состоялся на условиях шведов, армию царя разгромили, а незадачливый полководец угодил прямо в плен.

Неприятности на этом только начинались. Уличив пленника в пьянстве, шведы осыпали его градом насмешек, а разъяренный Петр отказался высылать де Круа содержание, так что тот буквально начал опускаться на дно. Когда в 1702 году иностранец умер, бережливые шведы отказались оплачивать погребение — герцог все еще был им должен. Тело оставили лежать в гробу в надежде, что кто-нибудь за него заплатит, но… никого не дождались. Тогда гроб с неотпетым покойником перенесли в подвал и закрыли. Город Ревель (Таллин), где скончался де Круа, позже отошел России, но обыскивать в нем подвалы не стали. Про горе-полководца забыли вплоть до XIX века. В 1819 году эстляндский губернатор Паулуччи обнаружил, что де Круа мертв, но все еще не погребен, и накрыл его останки стеклянной крышкой — оказалось, что они на удивление сохранны.

В эпоху Пушкина герой Северной войны приобрел черты романтической легенды. Друг классика Петр Вяземский, посетив Ревель, посвятил ему возвышенные строки. Не до поэзии было только эстляндскому губернатору (вернее, нескольким). По законам империи провожать в последний путь генерал-фельдмаршала без участия императора категорически воспрещалось. Требовалось заманить русского царя в Ревель, но хоронить де Круа лично не снизошел ни один из царственных Романовых. Почти весь XIX век самый неудачливый из российских полководцев провел без последнего пристанища, пока в 1897 году все-таки не был предан земле. И то сказать: если война длится до упокоения последнего солдата, то Северная была долгой. Настолько, что в книге истории уже начали переворачивать совершенно непохожую страницу.

Три цвета знамени

Два столетия, которые Рига провела в составе Российской империи, стали временем в основном мирного сосуществования между русскими и латышами. В городе продолжали преобладать немцы. В качестве землевладельцев они контролировали и большую часть угодий. Это сеяло рознь. В таких условиях латышский национализм по преимуществу нацеливался на немцев, что вполне устраивало русских.

Зная о неприязни коренного населения Прибалтики к Германии, император Николай II совершил одну из своих ошибок: латышам было позволено сформировать вооруженные отряды по национальному признаку с перспективой участия в Первой мировой против империи Гогенцоллернов. Действительность опрокинула задумки царя. В 1917 году некоторые латышские отряды поддались пропаганде большевиков, разлагавшей фронт, и взбунтовались — правда, уже против Временного правительства. Так появились знаменитые латышские стрелки — боевые соединения, на которые опиралась советская власть в течение первых месяцев своего существования.

В ходе Гражданской войны РСФСР не удалось вернуть себе Прибалтику — на ее территории образовались независимые государства. Рига стала столицей одного из них — Латвии. Но вот что связывает, как нить, эпохи между собой: основанная немцами, управлявшаяся Польшей, Швецией, Россией Рига по-прежнему, как во все века своей истории, остается городом разнообразия, где латышское население не достигает и половины от числа постоянных жителей.

Игорь Гашков

Читайте также: