«Наша бездомная труппа имеет мировой успех, но лишена своей сцены»

2025-07-20T21:00:01Z — Хореограф Борис Эйфман — о гастролях в Большом, проблемах своего театра, поиске преемника и кризисе в балете

Несколько попыток прикоснуться к роману Достоевского оказались неудачными, вспоминает народный артист России Борис Эйфман. Но хореограф решил: если не он, то кто? Московская премьера балета по роману «Преступление и наказание» состоится на Исторической сцене Большого театра 22 июля, в день рождения Бориса Эйфмана. Также поклонники увидят его спектакль «Русский Гамлет». Накануне гастролей в Москве «Известия» поговорили с Эйфманом о том, что его тревожит и воодушевляет.

— Борис Яковлевич, 22 июля начинаются гастроли вашей труппы в Москве в Большом театре. Поклонники увидят спектакли «Преступление и наказание» и «Русский Гамлет». Что для вас значит выступать на главной сцене страны?

— Безусловно, это ответственный момент для каждого деятеля музыкального театра России. Большой — подлинный Олимп. Для меня гастроли в ГАБТ практически стали ежегодным отчетом перед моими московскими зрителями. Почему я говорю «моими»? Потому что я приезжаю в Москву со своей труппой с 1978 года. Мы начинали гастролировать еще в концертном зале «Россия». Более того, в советское время Москва спасла наш театр.

— А что ему грозило?

— Когда Ленинградский обком всячески пытался прикрыть нас, в Москве труппе неизменно сопутствовал огромный успех. Критики приходили к нам на спектакли, писали восторженные рецензии, выходившие в «Известиях» и «Правде». Газеты клали на стол чиновникам, и они уже ничего не могли поделать. Тогда невозможно было уничтожить коллектив, столь востребованный в столице.

Я люблю Москву, благодарен ей и всегда жду встречи с этим городом. Есть зрители, посещающие наши спектакли с 1978 года. Я знаю некоторых из них лично и дорожу этой дружбой.

— А когда впервые ваши артисты вышли на сцену Большого?

— В 1997 году. И с тех пор, практически три десятилетия, наш театр регулярно гастролирует на Исторической сцене. Большая честь и привилегия представлять в Большом наши лучшие спектакли. Это стало традицией и для моих артистов, и для меня лично.

Руководитель Санкт-Петербургского театра балета народный артист России Борис Эйфман в Большом театре, 1 октября 1997 года

— Вы впервые привозите в Москву выпущенный в прошлом году балет «Преступление и наказание». Примечательно, что это уже четвертое обращение к литературной основе Федора Михайловича Достоевского. Почему вы вновь и вновь возвращаетесь к его произведениям?

— Мой балет «Преступление и наказание» — настоящее достижение. Нет, у меня крыша не поехала от самомнения. Действительно, я считаю новый спектакль итогом работы над созданием уникального стиля нашего театра. Там такая глубина, одухотворенная высокими идеями Достоевского, музыкой Малера, Тищенко и митрополита Илариона… Произведение, попадающее в душу, сердце человека. Это крайне важно сегодня.

Первое мое обращение к роману «Преступление и наказание» состоялось более 30 лет назад. Я взялся за спектакль, начал работать и остановился. Понял: не потяну. Суть романа невозможно выразить через тело. Тогда я не мог это сделать. Неоднократно возвращался.

Балет «Преступление и наказание»

— Страшно было?

— Было. Несколько попыток прикоснуться к роману Достоевского оказались неудачными. Но в последний раз решил: если не сейчас, то когда? И если не я, то кто? И я взялся. Большое счастье, что я все-таки поставил спектакль, которым горжусь.

— Артисты смогли донести те нравственные или философские основы, которые заложил Достоевский в своем произведении?

— Им удалось не просто передать нравственные муки героев и показать путь Раскольникова и Сони к воскресению, но и погрузить зрителей в мир Достоевского. В чем сила балета «Преступление и наказание»? В том, что после визита в театр даже тот, кто не читал роман, найдет книгу и ознакомится с восхищающим весь мир шедевром Достоевского. Мне кажется, Достоевский, как ни печально, уходит из нашей культурной среды. Зрители стремятся на балет, не на классика. Они литературу постигают через хореографию. И спустя два часа общения с высоким искусством оно потрясает людей.

Балет «Преступление и наказание»

— Кстати, о высоком. Профессионалы знают, что высокие балерины, танцовщики, которые прежде считались нестандартными, после окончания хореографических училищ первым делом идут к вам в театр. Почему вы сделали ставку на высоких артистов?

— К моему сожалению, за высокими артистами уже внимательно наблюдают и другие труппы. Сейчас они востребованы в лучших театрах страны.

— Ваш театр бездомный. Не имея своей сцены, вам приходится, как большому табору, передвигаться по миру. Вы не устали от гастрольной жизни?

— Наша бездомная труппа имеет мировой успех, но до сих пор лишена своей сцены. И гастроли в Большом театре — это отдушина, сатисфакция за ту непростую жизнь, которую мы ведем уже почти полвека.

Художественный руководитель Санкт-Петербургского государственного академического театра балета народный артист России Борис Эйфман

— У вас есть Академия танца в Санкт-Петербурге. Когда вам сказали, что выделят деньги на ее строительство, вы не могли ответить: давайте лучше построим театр? Почему образование для вас в приоритете?

— Ну, во-первых, лично мне никто не давал деньги. И не предлагал выбрать, строить ли школу или театр. Я не из тех художественных руководителей или директоров, которые вообще имеют дело с финансами. Я занимаюсь только творческой концепцией, продвижением новых идей в балетном искусстве, а также архитектурными вопросами. Но ни в коем случае не коммерческой деятельностью. Я далек от денег.

Первый проект Дворца танца родился еще в 1995 году, при Анатолии Александровиче Собчаке. Но его не реализовали. Второй вариант, довольно жизнеспособный и интересный, появился в 2000-е годы. Под кураторством губернатора Санкт-Петербурга Валентины Ивановны Матвиенко был объявлен международный конкурс. Победила голландская компания. Однако и тогда не удалось претворить в жизнь идею дворца. После этого последовали еще три проекта.

Фойе Академии танца Бориса Эйфмана

— Они чем-то не устраивали, раз пришлось несколько раз заказывать проекты?

— Тут очень сложная история. Она не связана персонально со мной. Стечение обстоятельств. Что-то, видимо, сверху указывало: сначала мне была необходима хореографическая школа. Своя, готовящая универсальных артистов — таких, какими я вижу танцовщиков XXI века. И я могу воспитать их. В нашей академии мы сделали ставку на экспериментальную программу. И она постоянно развивается.

— Успешно?

— Это не так просто при существующей консервативной системе подготовки танцовщиков. Но, полагаю, мы выйдем на принципиально новый уровень балетного профессионального образования. А театр… Театр построят. Обязательно построят.

Мне немало лет. Но у меня масса идей. Хочется многое сделать. А я с грустью смотрю на то, как пока еще только-только воздвигают стены здания. Нелегко осознавать, что ты, вложив огромную часть жизни в создание Дворца танца, по-прежнему не понимаешь, как долго успеешь поработать в этом прекрасном центре хореографического искусства. И успеешь ли…

Открытый урок воспитанников Академии танца Бориса Эйфмана в репетиционном зале Детского театра танца, 29 ноября 2019 года

— Вы думаете о последователях?

— Думаю, придут люди, эксплуатирующие, а не создающие художественные ценности. Но сейчас я серьезно занимаюсь проблемой поиска творческого преемника. Надеюсь, все-таки встречу человека, способного достойно продолжать дело всей моей жизни.

— Свое детище вы называете «русский психологический театр балета». А как относятся коллеги к такой формуле существования?

— Коллеги занимают каждый свою нишу в большом балетном пространстве. У них собственные идеи и замыслы, обусловленные уровнем образования, опыта, таланта, Божьего дара. Каждый выживает в одиночку. Особенно в нашей профессии. Поэтому мне неизвестно, как они к этому относятся. Судя по тому, чем сегодня заполняют сцены, наверное, коллеги просто не понимают то, что я делаю, и не могут быть моими последователями. Или не принимают искусство нашего театра. Не знаю. Честно говоря, это как раз меня мало волнует.

Художественный руководитель Санкт-Петербургского государственного академического театра балета народный артист России Борис Эйфман

— А что вас волнует?

— То, что балетное искусство находится в глубоком кризисе. Это не только проблема России. Мировая. Ушли выдающиеся хореографы, работавшие в XX веке. Практически все великие покинули нас. И кто остался? Молодые ребята — чаще всего безграмотные или случайно попавшие в профессию. Никто из них не пришел в нее для того, чтобы посвятить жизнь сочинению произведений, достойных тех великих предшественников, которые создавали славу русского балета.

Я поражаюсь всепрощающей любви нашего зрителя к происходящему в балетном театре. Несмотря ни на что, люди не перестают любить балет. Однако то, что я вижу, не должно, по идее, радовать. Чаще всего мы сталкиваемся уже не с тем высоким искусством, которое несли предыдущие поколения деятелей балета. Картина очень-очень грустная.

Мы говорили про русский психологический театр балета. Само определение было сформулировано критиками во время гастролей труппы в Нью-Йорке. В принципе, обозначить жанр можно любыми словами, но я знаю точно: то, что делают мои артисты на сцене, — искусство. Мы развиваем великие традиции отечественного балетного театра. И это главное.

Балет «Русский Гамлет»

— Получается, что дети, мечтающие о балете, не смогут в полной мере познать школу великих?

— Хореографы не понимают, кому подражать. Поэтому начинают копировать тех, кто уже давно вышел из моды, чье искусство не оставило следа и не останется в истории. Наблюдается какая-то растерянность, беспомощность, нет ориентиров. Всё это расстраивает. Не хочу, чтобы мои молодые коллеги решили, будто я читаю им нравоучения. Пусть меня поймут правильно. Я просто очень люблю искусство танца и искренне переживаю за его настоящее и будущее.

— Если у нас нет ориентиров, что говорить о всех остальных… Ведь Россия всегда славилась своим балетом.

— Это правда. Но надо понять, почему Россия всегда славилась балетом. Потому что при царе и при советском режиме балет был привилегированным искусством. Власть любила его, дорожила им и вкладывала огромные средства. И требовала, чтобы это искусство было достойно традиций и истории нашей страны.

Сегодня государство тратит на поддержку балета огромные средства. А во всем мире, напротив, сокращается финансирование музыкальных театров. За рубежом чувствуется падение интереса властей к балетному искусству. У нас же наоборот. Вот в чем парадокс. Но толку нет.

Балет «Русский Гамлет»

— Почему?

— Деньги вкладываются без разбора и осознания, во что, в кого именно. Сугубо формальный подход. Вложили и не спросили: а где результат, ради которого государство не пожалело огромных средств?

Есть забота государства о деятелях культуры, но отдача, обратная связь от них абсолютно отсутствует. А когда нет взаимопонимания, взаимных интересов — нет и результата. Поэтому просто безотчетно расходуются деньги. И возникает вопрос, не сколько денег потрачено, а что эти деньги дали для нашего искусства и российской культуры.

— В пандемию, когда весь мир боялся путешествовать, Академия танца начала принимать хореографическую сессию Школы Иннопрактики. Уже пятый год к вам со всего мира приезжают артисты и хореографы, у которых есть уникальная возможность знакомства с традициями русского балета. Зачем вам это?

— С этой интересной идеей к нам обратились коллеги из Школы Иннопрактики. И мы ценим, что ее хореографическая сессия проводится в нашей академии. Обмен творческим опытом с представителями разных культур полезен учащимся. К нам приезжают не только из Европы или Азии. Среди участников проекта много африканских артистов. А это совсем другой мир. Приобщение к нему обогащает. Кто-то из зарубежных студентов прибывает в Петербург с настороженностью, а уезжает восторженным и с приобретенным духовным багажом, которого ему хватит на всю жизнь.

Как бы ни старались нас отдалить, порвать связь с русской культурой невозможно. Убеждаюсь: только искусство сегодня способно сблизить людей. В Школе Иннопрактики в 2025 году участвуют студенты из США, Великобритании, Италии, Китая, Индии, Нигерии. Танец — искусство, понятное и близкое людям разных национальностей, культур, религий. Здесь не нужен переводчик. Поэтому давайте беречь искусство танца. Это величайшее достижение человечества.

Хореограф Борис Эйфман после премьеры балета «Мой Иерусалим» на международном балетном фестивале Школы иннопрактики «Глобальные ценности», 28 июля 2023 года

— В век развлечений что может заставить молодежь отложить гаджеты и хоть раз сходить на балет? Стоит ли перед хореографами задача заинтересовывать неофитов?

— Мое счастье, что я не думаю о том, кого привлекут наши спектакли. Да, у труппы постоянно полные залы. Это правда. Уже много лет. Нас, слава богу, всегда любил зритель. Но когда я сочиняю балет, то не ломаю голову над тем, понравится ли он зрителям, примет ли его молодежь. Я отдаю себе отчет, насколько сегодня трудно оторвать человека от телевизора, компьютера, смартфона и заставить заплатить большие деньги за поход в театр. И когда вижу аншлаги, понимаю: всё, что я делаю, правильно. Спектакли нашего театра — мистерия, которая несет особую эмоциональную, интеллектуальную энергию, необходимую людям.

— Бездомный театр не сидит на месте. Куда в ближайшее время поедете? Может, планируете гастроли за рубеж?

— Не так давно мы были в Стамбуле. Выступили в Минске в Большом театре Беларуси. Сейчас покажем спектакли в Большом театре России. Запланированы гастроли в Израиле, Китае, Вьетнаме, Индии, Египте. Еще тур по России. Нас ждут в Уфе, Самаре, других городах. Но хочу подчеркнуть: я устал от бездомности. Вы не представляете себе, как я устал физически, морально. Я вижу, как можно было бы усовершенствовать мои спектакли, если бы мы имели свою сцену. Я мечтаю принимать наших зрителей в родном доме.

Балет «Русский Гамлет»

— Когда реализуется ваша мечта и вы войдете в стены Дворца танца?

— Трудно ответить. Мне уже много-много лет говорят: еще немножко потерпите, вот завтра-послезавтра, годик, ну еще годик. А годики идут. Вот странно: не могу сказать, что государство не настроено построить нам театр. Наоборот, чувствую большую заинтересованность власти в появлении в Санкт-Петербурге нового международного балетного центра — Дворца танца.

Удивительно: сегодня, когда в стране такая непростая ситуация, идет стабильное финансирование проекта. Но, как всегда, что-то мешает. Я не хочу вдаваться в подробности, критикой всё равно не поможешь. У каждого своя судьба. Но я надеюсь, театр все-таки появится. Даст Бог, мы сможем в нем поработать и хотя бы частично осуществить то, ради чего Дворец танца был задуман. Вот что самое важное.

Читайте также: