«Те, которые уверовали, совершили переселение». Эмиграция как основа ислама

2025-07-17T10:51:39Z — Даже те, кто слабо знаком с догматикой и культурными традициями ислама, скорее всего знают, что мусульманский календарь отличается от христианского. Так, 16 июля 2025 года от Рождества Христова соответствует 21-му дню первого месяца (месяца мухаррам) 1447 года по хиджре. Христиане ведут летоисчислен...

Даже те, кто слабо знаком с догматикой и культурными традициями ислама, скорее всего знают, что мусульманский календарь отличается от христианского. Так, 16 июля 2025 года от Рождества Христова соответствует 21-му дню первого месяца (месяца мухаррам) 1447 года по хиджре. Христиане ведут летоисчисление от пришествия в мир Спасителя — которое они считают главным событием не только священной, но и мировой истории. Но мусульмане отсчитывают даты не от рождения Мухаммеда, а от момента, более значимого для своей религии.

Хиджра (в дословном переводе — «переселение», а в современной трактовке — «эмиграция») Пророка — это то, что изменило характер его религии и до сих пор оказывает влияние на культуру, политику и социальную психологию уммы, глобальной общины правоверных.

В один из последних дней июля 622 года нашей эры Мухаммед втайне покинул родной город Мекку, где он получил откровения, начал проповедь единобожия и создал первую общину. Причиной переселения, а по сути спешного бегства, стала угроза жизни пророка.

Большинство сородичей Мухаммеда из населявшего Мекку племени курайшитов оставались язычниками. До поры до времени они терпели обличения идолопоклонства. Но когда Мухаммед сказал, что предки не уверовавших в Аллаха заключены в джаханнам — геенне огненной (и таким образом открыто порвал с традицией почитания праотцов), вожди курайшитов решили расправиться с проповедником.

Скрываясь от соплеменников, Мухаммед остался в доме одного из тех, кому мог доверять — Абу Бакра ас-Сиддика, своего тестя и будущего преемника (после смерти пророка Абу Бакр станет первым халифом). Но и там жить было опасно.

Мухаммед и Абу Бакр ночью бежали в пустыню близ Мекки, где прятались ещё три дня. Лишь когда курайшиты потеряли след возмутителя спокойствия, пророк и его тесть выехали в город Ясриб (340 километров по прямой). Ясриб с момента прибытия туда Мухаммеда получил новое название — Медина, точнее Аль-Мадина ан-Набавийя, Город Пророка.

«Те, которые дали убежище»

Мухаммед, вынужденный спешно покинуть родину, пришёл не на «пустое место». В Ясрибе, где проповедь ислама имела больший успех, чем в Мекке, к моменту хиджры уже существовала община ансаров — местных жителей, принявших новую веру. Ещё до переселения пророка в этот город иммигрировали многие мекканцы, скрывавшиеся от язычников — их называли мухаждирами, то есть дословно мигрантами, от арабского «хаджара» — «переселяться».

Также отметим, что мотив переселения сопровождал историю ислама с самых первых лет. Уже на четвёртый год проповеди Мухаммеда в Мекке, в 614 году н. э., из-за проблем с верхушкой курайшитов пророк предложил части правоверных переселиться за Красное море и укрыться в христианском Аксумском царстве (территория нынешней Эфиопии). В Аксум выехала первая группа эмигрантов во главе с Усманом ибн Аффаном, зятем пророка и будущим третьим халифом. Еще одна партия мухаджиров переехала за море на пятом году проповеди, в 615 году.

Таким образом, ещё когда пророк Аллаха жил в родном городе, ислам начал расширяться территориально, вне привязки к каким-либо «историческим родинам».

К моменту хиджры исламская община существовала без малого десять лет, пророк написал первые мекканские суры (главы) Корана. Однако в мусульманской традиции время вплоть до переселения из Мекки в Медину называется эпохой джахилии — языческого невежества, и лишь от хиджры отсчитывается эра ислама. Поэтому и день «иммиграции» Мухаммеда стал первым днём нового летоисчисления.

«Воистину, те, которые уверовали, совершили переселение и сражались своим имуществом и своими жизнями на пути Аллаха, а также те, которые дали убежище мухаджирам и оказали помощь, являются помощниками и друзьями друг другу», — гласит 72-й аят 8-й суры Корана «Аль-Анфаль» («Трофеи»).

Чужой город, другие суры

Многие основатели мировых религий говорили о том, что у них по сути нет дома в этом мире. В Евангелии от Матфея приводятся слова Иисуса Христа: «У лисиц есть норы, и у птиц небесных есть гнезда; а Сын человеческий не имеет, где приклонить голову свою» (Мф. 8:20). Отцы Церкви толковали эти слова Христа как свидетельство о том, что Царство Его не от мира сего.

В случае ислама важен иной контекст — когда пророк лишился родного дома и города, это стало началом уммы как религиозного и одновременно политического и военного объединения (в этом отличие исламской общины от Церкви и государства в христианском их понимании), призванного путём мирного и вооружённого джихада обращать мир в дар-аль-ислам, территорию ислама.

Если строго следовать по тексту Корана, то этот переломный момент довольно сложно отследить. Священная книга выстроена не хронологически, а от самых объемных сур к самым коротким. Такой облик Коран принял с момента его кодификации при упомянутом выше третьем халифе Усмане ибн Аффане.

Но в зависимости от времени ниспослания главы Корана делятся на две категории: «мекканские» и «мединские», которые различаются и по направленности.

Большая часть Корана (примерно две трети) состоит из мекканских сур, ниспосланных до хиджры. В них раскрываются основы вероучения, вопросы этики и морали, аргументы в пользу единобожия.

В 16-м аяте мекканской суры «Ан-Нахль» («Пчёлы») говорится следующее:

«Призывай на путь Господа твоего мудростью и добрым увещеванием и веди с ними спор наилучшим образом. Воистину, твой Господь лучше знает тех, кто сошел с Его пути, и лучше знает тех, кто следует прямым путем».

Но после переселения тональность текста меняется.

В мединских сурах речь идёт не столько о том, как обращать в истинную веру единоплеменников-арабов, сколько о том, как новой вооружённой религиозно-политической общине выстраивать отношения с внешним миром — язычниками и ахль-аль-китаб, «людьми писания» (христианами и иудеями).

В 29-м аяте мединской суры «Ат-Тавба» («Покаяние») говорится:

«Сражайтесь с теми из людей Писания, которые не веруют ни в Аллаха, ни в Последний день, которые не считают запретным то, что запретили Аллах и Его Посланник, которые не исповедуют истинную религию, пока они не станут собственноручно платить дань, оставаясь униженными».

Это положение зафиксировало тот момент, когда умма путём переселений и военных походов охватила Аравийский полуостров. К моменту смерти Мухаммеда в 632-м году (10-м году по хиджре) исламская община приблизилась к границам зороастрийского Ирана и христианской Византийской империи.

«Написание Корана происходило, когда мусульмане жили среди язычников, вполне естественно, что ислам распространялся посредством прозелитизма. Под обращение попадали в первую очередь язычники, но также и христиане или зороастрийцы. Вот пример — мусульманский Иран, весь народ был обращён», — отметил в комментарии ИА Регнум исламовед, зампредседателя экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Минюсте Роман Силантьев.

«Будь как я»

Распространение исламской религии в рамках халифата на Ближнем Востоке и в Магрибе — Северной Африке сопровождалось миграцией арабских племён. Неудивительно, почему сейчас от Марокко до Ирака и от Сирии до Судана люди говорят на различных диалектах арабского. Часть из них — потомки переселенцев, часть происходит от сирийцев, египтян, берберов и других народов, принявших новую веру и ассимилировавшихся. Причём ассимилировавшихся далеко не всегда по принуждению.

Зороастризм уступил исламу и «съежился» до нескольких общин из-за того, что это была этническая религия, «вера персов». Но ислам с момента возникновения не был верой арабов, так же как христианство не было верой сирийцев, греков и римлян.

Католицизм, православие и протестантизм знают отдельный институт миссионеров (как правило, веру проповедовали священники и монахи). Но в исламе и нет как такового института священства, а обращение иноверцев в веру пророка — обязанность каждого члена уммы. Процесс обращения — дават также подразумевает награду от Всевышнего для мусульманина, который привёл новообращённого в общину.

Понятие джихад (дословно — «усердие»), как известно, не равнозначно священной войне. Борьба за веру подразумевает как самосовершенствование и проповедь ислама в немусульманском мире («великий джихад»), так и утверждение веры в борьбе с её противниками — «малый джихад».

Мединская сура «Аль-Имран» гласит: «О люди Писания! Давайте придем к единому слову для нас и для вас, о том, что мы не будем поклоняться никому, кроме Аллаха, не будем приобщать к Нему ничего и не будем считать друг друга господами наряду с Аллахом».

Иными словами, иноверцам из числа людей книги предлагается пересмотреть свои взгляды и пополнить ряды правоверных.

Когда политический ислам — уже в форме халифата — вышел за пределы Аравийского полуострова, упомянутое в суре «Ат-Тауба» понятие «дань», или «подушный налог» (джизья), стало основополагающим для выстраивания взаимоотношений между халифами и их подданными, которые не перешли в ислам.

Устанавливаемый порядок вещей мягко «подталкивал» к смене веры: не хочешь платить дань — обращайся в новую веру, хочешь участвовать в политической и экономической деятельности — меняй веру. Так что у принятия религии и образа жизни, которые принесли с собой переселенцы, были в том числе и экономические причины.

Также важен подход, который можно назвать «будь как я», отмечает Силантьев. «Грубо говоря, вот ты дружишь с мусульманами, живёшь в их среде, принимаешь обычаи», — поясняет религиовед.

Такой способ «великого джихада» — обращение через мягкую силу, через общение и пример — был действенен не только во времена первых халифов. И не только когда ислам распространялся в неарабской, инокультурной среде — в Персии, Хорезме, долине Инда, в Поволжье, Бенгалии или на острове Ява.

Аналогичным образом «проповедь через общение и взаимодействие» работает и в наше время, когда исламские общины существуют по всему миру и распространяют веру за пределами «этнически мусульманской» среды.

«Есть недавние примеры в нашем обществе, например актёр Сергей Романович, он принял ислам под влиянием друзей, а потом ушёл из этой религии. Классика жанра. Или борец ММА Александр Емельяненко тренировался с мусульманами, тоже перешёл. Окружение играет ключевую роль», — отмечает Силантьев.

Глобальная задача такого действа — постоянно вести экспансию и агитацию, чтобы умма расширялась. На практике механика обращения может строиться по разным моделям, например через брак. В современном мире мусульмане или мусульманки могут находить себе партнёров в Сети, создавать отношения, а после ставить обязательное условие для брака — смену веры. Причём целевой «аудиторией» проповедников становятся, как правило, женщины или дети.

«Великому джихаду» способствуют экономические процессы, которые стимулируют переселение мусульман из стран «дар-аль-ислам» туда, где исторически живут иноверцы. Которые в современном мире часто оказываются неверующими, то есть необращёнными. Речь, заметим, идёт о борьбе за веру через проповедь, общение и личный пример — как иммигранты-мухаджиры из Мекки проповедовали веру среди аравийских язычников.

Сверхвысокий процент радикалов среди неофитов

Но если речь идёт не о традиционном исламе, а о радикальных его искажениях (например, о современных салафизме или ваххабизме), то здесь «борьба за веру» в неисламской среде понимается по-другому. Экстремисты, провозглашающие целью восстановление государства-уммы образца первых халифов (именно таким должен был стать «халифат» ИГИЛ*), видят во внешнем мире объект для агрессии, а в мигрантах-мусульманах — потенциальный авангард армий ислама. Исторический халифат VII века расширялся не только «огнём и мечом», но салафиты XXI века видят ситуацию иначе.

И здесь методы прозелитизма — проповеди, вовлечения в общину — могут таить опасность. «Радикалы часто вербовали в Сети женщин, часто, извините, некрасивых. Они говорят: пусть ты не красавица, но езжай к нам в «Исламское государство»*, в Ирак, Сирию, мы тебе гарантируем семейное счастье. Вдовы игиловцев на четверть состоят из неофиток, известный факт», — отмечает Роман Силантьев.

Известны случаи «медовых ловушек», когда под обращение попадают одинокие мужчины, на которых выходят через социальные сети и сайты знакомств. Однако мотивы у мужчин, которые попадают на крючок к радикалам, могут отличаться. Экстремистская проповедь якобы «правильного» понимания религии и джихада ведётся не только среди мигрантов из «традиционно исламских» этносов, но и в среде «неверных» из коренного населения.

«У нас сверхвысокий процент радикалов среди неофитов. Самую активную проповедь ведут ваххабиты, в Сети, в ваххабитских мечетях, молельнях, многие идут к ним. Некоторых людей привлекают радикально политические мотивы — ненавижу власть, полицию — пойду в ИГ*, буду убивать, взрывать», — отмечает Силантьев.

Такой «прозелитизм» угрожает в том числе и традиционному исламу. В качестве примера можно привести историю новообращённой Аллы Сапрыкиной, получившей после принятия ислама имя Аминат. Будучи завербованной радикалами, женщина совершила теракт, убив представителя мусульманского духовенства Дагестана шейха Саида Чиркейского, который отстаивал догмы традиционного ислама против экстремистов. Другой пример — один из лидеров террористического подполья на Северном Кавказе Саид Бурятский (Александр Тихомиров).

Поэтому отношение к неофитам в самой исламской среде часто настороженное, притом что ислам исторически возник как религия, основанная на переселениях и проповеди среди неофитов. Таким образом активный прозелитизм, которым умело могут манипулировать радикалы, часто играет деструктивную роль в обществе, притом что изначально продиктован исключительно благими намерениями.

*"Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) признано экстремистской и террористической организацией и запрещено в России.

Читайте также: