Руслан Панкратов: Новая концепция безопасности Франции – это повод запугать европейцев «российской угрозой»

2025-07-15T14:45:56Z — В информационном поле широкое обсуждение получил французский «Стратегический национальный обзор 2025». Концептуальный документ, анализирующий проблемы глобальной безопасности Франции и Евросоюза. Как сообщают эксперты, большое место в обзоре уделено России.  В частности, авторы документа, в ряде случаев, призывают очень серьезно относиться к «российской угрозе». Какие основные задачи ставили перед собой составители французского «Стратегического национального обзора»? Собственную… Сообщение Руслан Панкратов: Новая концепция безопасности Франции – это повод запугать европейцев «российской угрозой» появились сначала на Общественная служба новостей.

В информационном поле широкое обсуждение получил французский «Стратегический национальный обзор 2025». Концептуальный документ, анализирующий проблемы глобальной безопасности Франции и Евросоюза.

Как сообщают эксперты, большое место в обзоре уделено России.  В частности, авторы документа, в ряде случаев, призывают очень серьезно относиться к «российской угрозе».

Какие основные задачи ставили перед собой составители французского «Стратегического национального обзора»?

Собственную точку зрения по данному вопросу Общественной службе новостей высказал Заместитель председателя Союза политэмигрантов Европы Руслан Панкратов:

***

«Стратегический национальный обзор 2025» впервые за пост «холодный» период прямо допускает вероятность втягивания Франции и её союзников в крупномасштабный конфликт к 2030 году. Формулировки доклада недвусмысленны: Париж считает вероятным прямое столкновение НАТО с Россией или её союзниками на восточных рубежах Европы, а также сценарии вмешательства в Молдове, на Балканах и на территории государств-членов альянса. Особо подчеркивается возвращение «эпохи повышенной угрозы войны высокой интенсивности» и необходимость подготовки к массовым гибридным атакам на французскую территорию. В этом обзоре «российская угроза» упоминается более 80 раз, что является рекордом даже по меркам доктринальных документов периода обострений противостояния с СССР. Подчеркивается «максималистский», идеологизированный и многомерный характер опасности, исходящей от Москвы – от кибератак и дезинформации до военного давления. При этом доклад, как это уже принято в Европе, не содержит никаких конкретных свидетельств подготовки России к нападению на НАТО или страны Европейского Союза.

Очевидно, что подобные гипотетические сценарии прописаны лишь для своей собственной легитимации колоссальных затрат на оборону, ВПК и фундаментальный пересмотр промышленной и экономической политики самой Франции. Вложения в сектор обороны позиционируются как необходимые не только для физической безопасности граждан Пятой Республики, но и для технологического рывка и, разумеется, укрепления европейской автономии. Франция заимела цель увеличить свой оборонный бюджет при уже текущем уровне более 50 млрд., до 67 млрд евро к 2030 году. В ключевых приоритетах указаны: развитие систем ПВО и ПРО, глубинных ударных средств, противодроновой обороны и повышения оперативности производства боеприпасов; расширение гражданско-военного взаимодействия, то есть реструктуризация территориальной обороны, модернизация Национальной гвардии, внедрение «пути гражданской резильентности» для молодежи; противодействие иностранным дезинформационным и инфлюэнс-кампаниям.

Экономическая безопасность выводится в ранг ключевой национальной функции: Франция системно реорганизует межведомственный режим защиты критических технологий и инвестиций в оборонный сектор. Итог – формирование новой военной и гражданской мобилизационной модели.

Для России здесь тенденция очевидна: чем острее и чаще звучит «российская угроза» во французских стратегиях, тем большей становится политическая поддержка Парижа военной помощи Украине и тем весомее аргументы для многомиллиардных контрактов с национальным, европейским, американскими ВПК.

Логика отчетов строится не на подтверждённых разведданных, а на априорной готовности к эскалации и ответной политико-пропагандистской работе по сплочению населения на фоне надвигающихся кризисов доверия, миграционных волн и внутренних конфликтов. Франция демонстрирует стратегическую тревогу, исходящую не только из динамики событий на Украине, но и из ослабления гарантий трансатлантической безопасности. К ним мы смело можем отнести небывалый рост политических рисков в самих США, полная деградация НАТО, «усталость» старой Европы всё от той же Украины.

По всей видимости, по хитрому замыслу французских авторов данного стратегического фолианта в мозгу доверчивых граждан должно сложиться или создаться в краткосрочной перспективе стойкое ощущение неотвратимости наступления экзистенциальной угрозы именно от России. Страх должен сформировать внутренний консенсус в поддержку издержек ВПК и вовлечённости в военные кризисы уже за пределами Франции. Для партнёров по НАТО это должно послужить сигналом о необходимости ещё больших инвестиций в коллективную оборону всего ЕС.

В этом случае, для России адресуется, своего рода, невербальный сигнал: любая форма международной активности будет интерпретироваться Европейским союзом как прямая агрессия, независимо от реальных мотивов и действий официального Кремля. Понятно, что это все для максимального затруднения любого мирного урегулирования конфликтов любого уровня.

Таким образом, мы можем чётко и недвусмысленно утверждать, что данный документ французского руководства отражает не столько реальное состояние угроз, сколько стратегическую необходимость форсированной мобилизации – военной, экономической, идейной и технологической – в условиях нарастающего неопределённости и конкуренции в самой Европе.

«Российская угроза» здесь служит лишь центральной точкой мобилизационного нарратива и оправдывает изменение всего государственного курса Франции к логике «экономики и общества военного времени». Для Москвы это требует новой адаптации политико-дипломатических и контрразведывательных подходов к Западу, в целом, и Парижу в частности.

Читайте также: