Через пару недель сборная России едет в Африку. У нового руководства ВФЛА — большие планы

2025-07-14T12:00:01Z — Исполнительный директор ВФЛА Борис Ярышевский — о мотивации спортсменов.

Борис Ярышевский. Global Look Press

Исполнительный директор Всероссийской федерации легкой атлетики Борис Ярышевский — о мотивации спортсменов.

Сборная России триумфально завершила выступление на Кубке сильнейших спортсменов в Бресте, завоевав 32 золотых, 30 серебряных и 25 бронзовых наград. Конкурентами российским легкоатлетам стали только белорусы, однако, помимо медалей, на турнире были показаны несколько очень неплохих результатов — Полина Кнороз в прыжках с шестом взяла высоту 4,83, что выводит ее на третью строчку мирового рейтинга, Мария Кочанова в высоте взяла два метра, установив новый личный рекорд и также обосновавшись на третьем места в сезоне в мире. Михаил Шмыков в шесте выполнил норматив на чемпионат мира, взяв 5,85, однако в Токио он, понятно, поехать не сможет.

О текущей ситуации в российской легкой атлетике, о том, куда она движется и с какими проблемами сталкивается, «СЭ» рассказал Борис Ярышевский, исполнительный директор ВФЛА.

За нос пытаются водить почти каждый день

— Если смотреть резюме, то видно, что всю жизнь вы работали в финансовых структурах. Но последние полгода — исполнительный директор в ВФЛА. Это совершенно другая сфера. Тяжело адаптироваться?

— Я окончил университет по специальности «менеджмент» и искренне считаю, что управленческие навыки востребованы в любой отрасли и достаточно универсальны. Безусловно, каждая отрасль имеет специфику. Поработал и в финансах, и в банках, а до федерации — на Санкт-Петербургской валютной бирже. Примерно везде с точки зрения управленческих навыков это одно и то же. Поэтому считаю себя менеджером, управленцем. Да, отрасль имеет специфику. Да, иначе строится баланс организации. Да, по-другому организованы источники финансирования. Но с точки зрения проблем, с точки зрения развития очень все похоже на бизнес, хотя это некоммерческая организация, у нее другие цели и задачи.

Подходы к тому, как нужно выстроить работу для того, чтобы достичь требуемого результата, в этом плане универсальны. Я полгода работаю в федерации и уже плюс-минус понимаю, что происходит в отрасли. Опыт в консалтинге помогает разобраться в таких вещах. Есть четкое понимание, какой результат мы хотим достигнуть. Постепенно, шаг за шагом, мы перестраиваем работу для того, чтобы это стало реальностью.

— Если абстрагироваться от названия ВФЛА и рассматривать федерацию как любую бизнес-структуру, насколько она оказалась проблемной с точки зрения выстраивания бизнес-процессов?

— Очень важна команда, поэтому и в ВФЛА я, конечно, за собой веду людей, с которыми знаком, с которыми работал ранее, в которых уверен. Да, они не из мира спорта, но и встают на позиции, не требующие доменной экспертизы именно в спорте, в какой-то конкретной дисциплине. К спортивной составляющей, которая была и на 90 процентов остается основой федерации, мы привлекаем управленческий и человеческий ресурс, с которым и проводим изменения, потому что взгляд у нас другой. Мы видим со стороны, что работает, а что нет. При этом, безусловно, мы не переходим границу и не влияем на тренировочный процесс. Но с точки зрения организации работы, выстраивания мотивации, автоматизации мы все видим, понимаем, как это сделать, и активно сейчас этим занимаемся.

— Но в таком случае возникает другой нюанс. Есть ситуация «в поле», это спорт. Есть ваш управленческий блок, менеджмент. И вам самим нужен консалтинг, даже аудит, чтобы понять, что происходит «в поле», например, не врут ли вам, отчитываясь о статусе готовности атлетов.

— Эта проблема решается привлечением экспертов, советников, которые имеют альтернативную точку зрения и могут оппонировать. У нас есть пул людей, которые помогают, подсказывают, где нас водят за нос, а где говорят правду. Через эту систему, через таких советников мы проводим изменения. В том числе они будут касаться тренерского штаба, который управляет тренировочным процессом, спортивной составляющей работы федерации.

Сейчас мы видим структуру, где каждый живет на своем участке ответственности, но это не работает как система. Под системой я имею в виду научное и медицинское сопровождение, тренировочный процесс и организацию мероприятий. Необходимо все это перестроить, чтобы была правильно налажена мотивация, соблюдена субординация, исчезли конфликты интересов, которые у нас, кстати, присутствуют до сих пор, в том числе в тренерском штабе. Нужно выстроить систему управления.

При этом у меня нет задачи разобраться в нюансах, в том, как готовить метателей молота. Это как раз отдается на откуп экспертам и специалистам. Но я знаю, что рвется всегда там, где тонко, то есть или на стыке между двумя структурами, или когда нечетко выстроена зона ответственности, или же если не соблюдается иерархия. Эти вещи мы, конечно, видим и будем перестраивать.

— Упомянули, что вас пытались водить за нос. Как часто?

— Кажется, что каждый день, но мы стараемся с этим бороться.

— Когда понимаете, что пытаются обмануть, тем более почти каждый день, возникают мысли о введении жестких методов борьбы с подобными практиками?

— У нас нет задачи провести радикальные кадровые преобразования. Когда люди делают свою работу добросовестно и качественно, мы смотрим на их потенциал, а если видим, что он у человека даже больше, чем требуется, даем ему новую зону ответственности. Если же наоборот, человек не справляется со своими обязанностями, то, конечно, мы будем искать ему замену. Абсолютно нормальный процесс.

Есть определенные ограничения системы

— Полгода — достаточный срок, чтобы перейти от абстракции проекта к выстраиванию конкретного плана его реализации. Прописать чек-пойнты, мэйлстоуны, где-то — дедлайны. Определить объективно проверяемые критерии выполнения этапов. Это уже сделано?

— Мы сразу же решили, что нам нужна стратегия минимум на 10 лет, и начали готовить такой документ. В феврале прошла первая установочная стратегическая сессия, где были все министерства, ведомства, спортсмены, эксперты, и мы в целом договорились о том, что пишем стратегию. Но так как говорим сейчас о целой отрасли, мы не пытаемся сразу написать 250 страниц и потом отправить заинтересованным сторонам, чтобы все на них посмотрели. Это не работает.

Разбили задачу на 18 смысловых блоков — тренеры, массовый спорт, оборудование и инвентарь, проведение соревнований и так далее. Каждый блок мы прорабатываем, каждому готовим дорожную карту, утверждаем на исполкоме и получаем план действий на ближайшие два года. Уже больше половины данных блоков утверждено, думаю, в течение трех месяцев мы закончим с оставшимися. Образ того, к чему мы стремимся, очень понятный. У нас есть две основные цели.

Первая — это результаты. Мы хотим показывать высокие результаты. Хотим, чтобы большее количество спортсменов выполняло квалификационные нормативы на чемпионат мира. Хотим, чтобы были медали или как минимум высокие места в мировом рейтинге несмотря на то, что наши спортсмены не участвуют сейчас в международных соревнованиях.

Вторая — увеличение количества людей, занимающихся спортом. В этом направлении мы работаем с крупнейшими организаторами мероприятий. Бег — это вид спортивной активности номер один с точки зрения массовости. Именно поэтому через бег мы движемся в сторону популяризации легкой атлетики и создания воронки привлечения спортсменов.

Поясню. В мае прошел Казанский марафон, его выиграл Дмитрий Неделин, который не является членом сборной. Де-юре он — любитель. Это очень показательно и говорит, что та воронка, которая выстроена сейчас, через спортивные школы, региональные команды и затем попадание в сборную, не является исчерпывающей. Есть много других групп спортсменов, которые в нее не вовлечены, и, имея высокие результаты, не относятся к сборной, не попадают в нее. Это происходит по той причине, что система, которая сейчас действует, во многом унаследована от Советского Союза, она не менялась.

Но за эти годы изменилась ситуация — возник тренд на здоровый образ жизни, люди идут в секции, группы, занимаются, сначала бегут маленькие дистанции, затем побольше, доходят до марафонов, показывают результаты. Некоторые из этих людей, учитывая их возраст, могут войти в основу сборной в Штатах, например. Основной поставщик атлетов для сборной США — это университеты, то есть студенты. В Европе работает клубная система, именно оттуда спортсмены попадают в команды для участия в крупнейших турнирах под флагом своей страны.

Наша задача сейчас — создать максимально широкую воронку, охватывающую все источники кадров, резервов для легкой атлетики. Мы работаем и со студентами, и с любителями. Сейчас начинаем работу со школами, чтобы увидеть картину еще шире и отбирать лучших. То есть цель — сделать так, чтобы специалисты, отвечающие за развитие конкретных дисциплин, могли охватить максимально большое количество результатов на любом уровне, школьном, студенческом, любительском, даже посмотреть на корпоративный спорт и, если в этом будет смысл, отовсюду потихонечку подтягивать спортсменов в сборную, если их результаты будут соответствовать.

— Есть наследие СССР, которое отражено в законодательстве, — схемы финансирования, выплаты призовых, премиальных. И, например, для того чтобы человек был на зарплате в ЦСП Минспорта, он должен быть приписан к региону, спортшколе, тренеру. В случае с любителем это сложнее. Уже сталкивались с ситуациями, когда законодательство мешало реализации планов?

— Есть какие-то моменты, которые мы видим. Существуют порядка семи инициатив по корректировке нормативных актов. Слава богу, это не законы, а приказы, методики и так далее. Да, мы видим, это надо корректировать. И знаете, да, есть определенные ограничения системы. Например, во время поездки в Беларусь обсуждали, как выстроена схема работы у них. Детские тренеры в Беларуси легко передают своих воспитанников наверх, в более сильные группы. Почему? Потому что тренер после передачи воспитанника не теряет надбавочные коэффициенты к зарплате на протяжении двух лет. Этот подход убирает конфликт интересов у тренера, он становится заинтересован в том, чтобы делиться своими спортсменами, подталкивать их наверх. В России, к сожалению, этот вопрос не урегулирован. Мы видим проблему, будем ее поднимать. Подобных вопросов достаточно много, но они точечные, ничего нерешаемого в них нет.

Конечно, процессы со времени СССР изменились, мы имеем дело с новой реальностью. Возникла огромная отрасль организаторов забегов, сейчас проводится более трех тысяч стартов, что нельзя игнорировать. Нужно подстраиваться. Где-то это будут делать любители, а где-то мы с Минспортом начнем корректировать нормативную базу, чтобы давать таким людям возможность. Случай Неделина очень показательный, он не тренировался на федеральных базах, где сидят сборные, у него свой тренер, свой процесс подготовки. При этом он показывает результат. Таких людей нужно не отвергать, а наоборот, максимально способствовать тому, чтобы они получили возможность выступать на профессиональном уровне.

— В России есть дисциплины, где мы находимся на хорошем уровне, высота и шест, например. Но есть спринт, средний бег и выносливость, где результаты заметно слабее. Напрашиваются два решения: либо сюда привозить специалистов, которые знают, как готовить атлетов под эти дисциплины, либо наших отправлять туда. Какие шаги предусмотрены в этом направлении?

— Этот вопрос решается, и я согласен с оценкой. Вы по сути обозначили два правильных варианта решения. Но самым правильным будет, наверное, микс из этих двух сценариев. Мы сейчас обсуждаем проект, где наших лидеров в беге на выносливость хотим отправить в Кению, для того чтобы они прошли подготовку с другими спортсменами, с другими тренерами, которые будут использовать и высоту над уровнем моря, и свою методику. Понимаем, что в каких-то дисциплинах у нас нет сильной тренерской школы. И уже смотрим, не стану этого скрывать, на иностранных специалистов, которых будем приглашать.

Есть точка зрения, что нужно просто отказаться от каких-то видов легкой атлетики, не заниматься ими, а фокусироваться только на тех, которые у нас традиционно сильны. Но я не считаю ее верной, не разделяю данный подход. У нас очень большая страна, 150 миллионов граждан. Уверен, что таланты есть, их просто нужно найти. Другой вопрос, что тренерской школы может не быть, ее нужно создавать. Основой легкой атлетики в СССР были многоборья, подготовка стартовала там, а затем тренеры выявляли, куда спортсмен склонен развиваться с точки рения специализации. Школа многоборья была очень сильной. Сейчас, наверное, ее уровень упал, хотя у нас есть отдельные атлеты, учащиеся в США и показывающие высокие результаты в многоборье, например, Софья Якушкина. Это означает, что у человека есть какая-то предрасположенность, она попала в правильную среду, к правильному тренеру, который раскрывает ее потенциал. Почему мы не можем создать такую же тренерскую школу здесь, причин я не вижу. Это наша с вами соотечественница, она приедет выступать на чемпионат России, кстати говоря. Думаю, что будет очень интересно с ней пообщаться.

Поэтому реальность такова, что где-то нужно привозить тренеров, где-то — отправлять спортсменов и тренеров на обучение. Но, естественно, с учетом того, что если мы их туда отправляем, то они должны возвращаться и здесь отрабатывать инвестиции федерации определенное количество лет.

Следующий выезд — в Нигер

— Матчевая встреча между двумя странами, которые имеют проблемы с выступлением на международной арене, — это логично. Другие варианты подобных матчевых встреч, но с другими странами, прорабатывались?

— Сейчас у нас есть официальная бумага от World Athletics, где говорится, что они не возражают против приезда иностранных спортсменов на наши соревнования. Поэтому мы будем идти данным путем. Международная федерация разрешила, соответственно, будем повышать качество наших мероприятий и увеличивать количество спортсменов из других стран, участвующих в них. Мы хотим, чтобы приезжали сильные спортсмены, показывали высокие результаты. Первый опыт был на «Мемориале Знаменских» в июне, когда в заявке оказалось более восьмидесяти спортсменов из более чем двадцати стран.

После турнира мы собрали отзывы спортсменов и заинтересованных сторон, все очень положительно оценили турнир. Многих это отрезвило, да, как холодный душ, потому что одно дело — ты купаешься здесь в славе, внимании, показывая лучшие результаты в России, но, как мы с вами понимаем, в мировом рейтинге по многим дисциплинам мы далеко не в десятке.

Все задумались, особенно те, кто сейчас готовится к Олимпиаде 2028 года, поняли, что нужно существенно прибавлять. Мне кажется, что данный опыт в том числе полезен такими выводами, он расставил систему координат, показал, кто где находится в реальности. Да, там были погодные нюансы, пошел дождь, но глобально, мне кажется, это очень показательная картинка. На «Знаменских» были не все дисциплины, но мы будем продолжать организовывать такие мероприятия и по всем дисциплинам в течение года все проведем. Думаю, все примерно почувствуют, где они находятся.

26 июля пройдет «Кубок Вороново», миля на шоссе и спортивная ходьба, туда тоже заявлены иностранцы. Мы и далее будем приглашать сильных спортсменов, чтобы наши понимали уровень, с которым им предстоит столкнуться после возвращения на международную арену.

— Сроки этого возвращения хоть как-то понятны?

— Это открытый вопрос, он зависит не только от нас, но мы тоже работаем, взаимодействуем с World Athletics. Поэтому задача номер один пока — привозить иностранных спортсменов к нам, тем более это не запрещено.

Продолжая ответ на вопрос о международных стартах — мы общаемся с разными странами. Следующий выезд будет буквально через пару недель, в Нигер, где пройдет Кубок «Сахель». Туда поедут несколько членов нашей сборной, менее десяти, там очень специфический регламент, по одному спортсмену на каждую дисциплину из страны. Только выносливость.

— Насколько мне известно, перед визитом в Нигер необходима дополнительная вакцинация.

— Да, это так, но спортсмены, которые дали согласие, все это понимают. История добровольная, мы предложили, часть людей заинтересовалась. Эти люди пройдут все процедуры, включая получение визы и так далее.

— Как выстроена логистика данной поездки?

— Москва — Стамбул — Аддис-Абеба — Ниамей. Две пересадки — норма в наше время, чтобы куда-то долететь.

— Эта стратегия, привоз и выезд, помимо результатов должна дать, насколько я понимаю, еще и опыт — тот, которого у многих и нет.

— Да, все верно. Понимаете, ситуация такова, что у нас уже есть сильные спортсмены, которые никогда не участвовали в международных стартах. Эта трагедия является следствием тех решений, которые были приняты в свое время, и нам нужно дать спортсменам почувствовать, что это такое, как это — соревноваться в других условиях, других климатических и часовых поясах, как к старту справиться с напряжением, нервами. Наша задача — дать им такую возможность. Мы не лезем в тренировочный процесс, но должны давать возможности, а как тренеры и спортсмены ими воспользуются, это уже их зона ответственности. Если они хотят показывать высокие результаты, то я бы точно на их месте все эти возможности использовал и корректировал самооценку, исходя из реальности.

«Занимаемся в холодном помещении с дырами в потолке». Игорь Паклин — о легкой атлетике Севастополя

Неделин — триумфатор Казанского марафона и чемпион России! Сразу после финиша сделал предложение возлюбленной

«Еще лет пять смогу составлять конкуренцию на мировом уровне». Лысенко почти справился с высотой 2,33

Российский шестовик выиграл студенческий чемпионат в США. Он уехал за океан, но не сменил флаг

Сергей Лисин, «Спорт-Экспресс»

Читайте также: