Триатлет про обвинения во Франции: «Предъявили какое-то мракобесие — хакерство, вымогательство, организация преступной группировки»

2025-07-12T09:00:03Z — Российский спортсмен-любитель Егор Виноградов рассказал «СЭ» о нравах, которые царят во французской тюрьме, где он провел год после задержания в декабре 2023 года.

Российский спортсмен о французских тюрьмах: «Очень не любят насильников, при мне одного убили»

Российский спортсмен-любитель Егор Виноградов рассказал «СЭ» о нравах, которые царят во французской тюрьме, где он провел год после задержания в декабре 2023 года.

— Что про тюрьму расскажешь?

— В целом условия нормальные. Я учил французский, развивался, прочел кучу книг, написал свою, ходил в школу и религиозные секции. Короче, посещал все, что можно, везде был записан, чтобы только не в камере сидеть. Не было ни минуты свободного времени, чтобы вообще не думать о ситуации, которая со мной происходит. Мозг загружал на 110 процентов.

— С кем сидел?

— У меня там был сначала Дима с Украины, потом Валера с Грузии, потом Клод — ирландец камерунского происхождения.

— По каким понятиям живут арестанты?

— Очень бросается в глаза взаимоуважение. Неважно, бомж ты или входишь в какую-то группировку, все друг с другом здороваются. Очень не любят насильников, при мне одного убили. Изначально никто не знает, по какой статье ты заехал, потому что документы закрыты, и все врут, что за наркоту, потому что трафик наркоты во Франции огромный, и это как бы народная статья, считается очень круто, если ты барыга. Но когда узнают, что человек заехал за изнасилование, его во дворике, на прогулке, ловят, раздевают догола и бьют всей толпой. Ну вот, один умер. Охранники во двор не выходят, что бы там ни происходило, ни при каких обстоятельствах.

— Когда сидел с украинцем, нормально общались или были вопросы?

— Нормально. В принципе, у меня много друзей на Украине. Понятно, что сейчас моя позиция изменилась, может быть, общения стало меньше. А так, в принципе, он русскоговорящий. По большому счету — та же культура, та же «прошивка» — еда, традиции и так далее.

— Помимо уроков французского, ты в тюрьме начал бегать, точнее возобновил тренировки, так?

— На самом деле спорт меня спас. Если бы не бег, не знаю, что бы со мной стало. Первый месяц в тюрьме, когда меня закрыли, выдали таблетки типа ксанакса, антидепрессанты. Пил их, потому что не знал, как справиться с ситуацией. Но в какой-то момент собрался, понял, что это тупик. Это легкий вариант, легкий путь — закинулся, ловишь искусственный позитив, ходишь пустой, как радостный овощ, но это иллюзорная радость. Понял, что надо собираться, потому что это не выход. Есть ответственность перед семьей.

Начал бегать, мне в этом плане повезло, сидел в самой большой тюрьме в Европе, Флери-Мерожи. Там есть дворик, по периметру он 160 метров, внутри турники, футбол, а снаружи проходит дорожка, по которой все гуляют. Режим прогулок был следующий — один день в девять утра на два часа, другой день — в три дня, тоже на два часа. Утром народу мало, можно бегать, и, блин, меня это спасло. Благодарен бегу, что он есть в моей жизни. Я там мало того что сам занимался, даже проводил соревнования среди арестантов, на километр, точнее на 960 метров. 15 человек пробежали — остальные болели, орали. Яркие воспоминания.

«Никаких прав, никаких свобод здесь нет». Российский триатлет — о годе во французской тюрьме

Читайте также: